Любовь — это твоя сознательная способность ставить свои недостатки ниже, чем недостатки близкого человека (с)
Название:Путь сердца
Автор: wandering
Беты (редакторы): Аля Гетто
Фэндом: Толкин Джон Р.Р. «Властелин колец»
Основные персонажи: Фарамир, Эовин
Пэйринг или персонажи: Эовин, Фарамир, другие
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Психология
Предупреждения: OOC
Размер: Миди, 47 страниц
Кол-во частей: 10
Статус: закончен
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: все права у Профессора, упаси Бог мне на них претендовать.
От автора: с фикбука, корявое и старое, но нежно любимое. во второй раз такое не решусь ни за что написать)))
* - означает, что фраза взята из самой книги, диалога Фарамира и Эовин, главы "Король и Правитель"
ч.10 Признание
Фарамир, серьезно уставший, но довольный и проделанной работой, и теплым солнцем, и ярким весенним небом, и тем, что нашел Эовин, а особенно тем, что она сидела на ИХ скамейке, и немного тем, что она всё-таки не в Кормаллене, лёгкой и быстрой походкой приближался к Эовин.
Узнав, что она в госпитале, Фарамир удивился тому, что Эовин всё ещё здесь и очень обрадовался, увидев её в саду живой и здоровой. Он обратился к Эовин на «ты» нарочно, чтобы сразу преодолеть возможную неловкость и заодно увидеть, как она отреагирует на это. Как-то ненужно совсем и вовсе не хотелось возвращаться к «вы», а вот перешли ли они окончательно на «ты», ему и предстояло ещё узнать.
Так же как необходимо было узнать, что же происходило с ней в эти несколько дней? Ведь он понятия не имел, к какой Эовин он вернулся. Волноваться было о чём – на Кормалленское поле она могла не поехать по многим причинам. И они, причины, могли быть очень разные: от простой слабости и серьёзных последствий после травмы до сильных душевных мук. Могла, конечно, быть и ещё одна причина, заключающаяся в нём самом, и, в глубине души Фарамир очень надеялся, что это так и есть, но думать себе об этом пока запрещал. Надежда – существо крылатое, унести может слишком далеко.
Настроение было ликующее, хотелось пошутить, но, услышав её ответ, Фарамир приостановился, удержав стремительную радость, и внимательнее вгляделся в глаза. Неужели?
Это «ты» от неприступной и обычно холодной Эовин очень и очень о многом сказало ему, так что даже слегка перехватило дыхание: она думала о нём и помнила о том дне, когда всё изменилось. И, возможно, всё, что произошло между ними тогда важно и для неё? Он остановил себя – разговор был ещё впереди.
Но, по крайней мере, чужим за время отсутствия он для неё не стал. Хотя её тихий и усталый ответ подсказал Фарамиру, что тяжкие думы совсем изнурили её; что он пришел в очень нужный, а, возможно, и в самый последний момент.
Но куда привело Эовин её внутреннее сражение, и кто в нём победил?
Заданный ею вопрос показался ему похожим на крик о помощи и одновременно на вынесенный приговор. Вот только кому?
Не дав воли вновь дрогнувшему и замершему сердцу, Фарамир посерьёзнел и внутренне собрался. Похоже, сейчас состоится очень важный для него разговор. Тот самый, которого он опасался. И который был неизбежен.
Он подумал, что прямо сейчас, в этот момент, для него наконец всё и решится. Не так он себе это представлял, не так планировал. Но, судя по тому, как лихорадочно блестели у Эовин глаза, настроена она была решительно. О, он хорошо помнил этот взгляд! Точно так её глаза блестели в их самую первую встречу, а значит, ему снова придётся сражаться с её страхами.
И, твердо глядя Эовин в глаза, Фарамир ответил:
- По крайней мере две причины могу я назвать, но какая верна, не знаю. Тебя позвал только брат, а ты ждала другого приглашения – это раз; другая причина в том, что я не поехал в Кормаллен, и ты решила остаться вместе со мной. Впрочем, допускаю, что виновны обе причины, и ты сама не знаешь, какая важнее.*
Растерянный взгляд Эовин показал ему, что он попал в прямо в цель.
Но это было ещё не всё, а потому, не дав ни себе, ни ей перевести дыхание, он задал самый главный вопрос, который мучил его с самого дня Победы:
- Эовин, ты не любишь меня или не хочешь любить?*
Спросил и почувствовал, что то, чего так боялся с самого начала – разбить в ней что-то невидимое и хрупкое - сейчас, кажется, и случится...
«Не люблю? Или не хочу? Вот так просто?» - у Эовин даже слова закончились и мысли разбежались, осталось только ощущение того, что, появившись перед ней после стольких дней отсутствия, Фарамир прочитал её, как раскрытую книгу. А самое главное - расставил всё на места, будто добавил в головоломку необходимый потерянный кусочек.
«Что это?» - Эовин почувствовала, что произнесённые им слова приобрели форму и одним движением проникли ей в грудную клетку, прямо под рёбра, разбив что-то внутри, но боли при этом не было.
Поняв, что Фарамир уложил в две фразы её размышления нескольких дней, она удивилась тому, как легко ей вдруг стало: он всё знает. Знает даже то, что неясно было для неё самой. Знает о её любви к Арагорну, знает о том, как важны для неё были эти проведённые вместе с ним семь дней, знает о её сомнениях... Оказывается, он знает всё!
На мгновение стало так легко, что захотелось смеяться. И все же что-то остановило её.
Что же насчет него самого? Хочет... чтобы она любила его? Он вправду этого хочет? Но...
Но что тогда чувствует он сам?
Эовин была в такой растерянности, что не знала, что же ему ответить. И мысли и чувства так быстро сменяли друг друга, что в этом вихре оставалось только говорить то, что сейчас важнее всего, выхватывая самую суть:
- Я хотела бы, чтобы меня любил другой, а жалости мне не нужно*, - вышло у неё тихо, но твердо. Голос, почему-то, слушался с трудом.
«Мне хотелось бы… Хотелось. В самом деле?» - но эту мысль пришлось отогнать, сейчас было просто не до неё, ибо все важные слова были уже произнесены. Не было смысла скрывать то, что так для Фарамира очевидно, и если сейчас он развернётся и уйдет, сдавшись, то сейчас, наверное, ещё не поздно, и она соберёт себя по осколкам. Она справится. Главное будет понять, как же ей жить дальше?
«Уйдёт?..»
Эовин вдруг показалось, что вокруг неё и Фарамира образовалось безвоздушное пространство: дышать стало тяжелее, а каждое слово давалось с трудом. В этом пространстве слова ложились на плечи ощутимым грузом, добавляющим напряжение и отнимающим воздух – ни исправить, ни вычеркнуть. Напряжение вокруг них было так сильно, что поднять глаз на Фарамира Эовин не могла и ждала его слов, словно приговора, молча потупив взор.
- Знаю, - ещё одна тяжесть, придавившая к земле.
«Тогда зачем ты пришел?! Неужели это никогда не закончится? Скажи уже, что ты уходишь и уходи!» - мысленно Эовин почти кричала, но горло сдавило и слова не шли.
- Ты хотела бы любви Арагорна. Он велик и знатен, а ты стремишься к славе и презираешь обычные земные дела… Тебе досталось от него понимание и жалость… и тогда ты отправилась искать смерти…*
Фарамир говорил, а Эовин чувствовала, как их общее безвоздушное пространство уже тихонько дрожит от напряжения. Еще немного, и оно взорвётся вместе с ней, разметав слова-камни и оставив только пустоту. И снаружи, и внутри.
Всё так. Всё как он говорит. Он знает про неё, оказывается, всё. И как давно? С самого начала? Тогда зачем это всё? Чего же он хочет от неё? Чего добивается?
- Теперь посмотри на меня, Эовин!* - столько силы зазвучало в этих словах Фарамира, что она невольно подняла на него взгляд, да так и замерла, пораженная.
- Ты отважная, знатная Всадница, уже заслужила великую славу, и ты прекрасна так, что даже эльфийский язык не в силах описать твою красоту!*
Фарамир замолчал, подошёл ближе, цвет его глаз сейчас напоминал грозовое небо, и Эовин не смогла оторваться от них. Помедлив, он произнёс тихо и ласково:
- Я люблю тебя, Эовин... Да, сначала при виде твоей скорби жалость пронзила моё сердце, но теперь в нём только любовь. – Он взял её руку в свои, и Эовин почувствовала, как дрожат его пальцы. Совсем тихо он продолжил, - И будь ты королевой Гондора, моя любовь не стала бы слабее.*
И, глядя в её распахнутые глаза, повторил самый важный вопрос:
- Любишь ли ты меня, Эовин?*
Эовин смотрела на Фарамира и не могла поверить тому, что услышала...
Он... любит её?! Любит и хочет, чтобы она любила его?! Вот так запросто? Зная её слабости, тайные мысли, зная про её влюблённость?
Вот тут в груди разлилось что-то невыносимо горячее, настолько, что даже кровь прилила к щекам.
Ей показалось, что безвоздушное пространство кто-то невидимый разом вспорол мечом, и воздух наполнился ароматом цветов и трав, и от этого закружилась голова.
«Я люблю тебя, Эовин… Я… Люблю… Тебя! Любишь ли ты меня?» - эхом повторялось в её голове.
Да, Арагорн – великий воин и недостижимая мечта. Но с этим человеком, стоящим сейчас рядом с ней, и трепетно ожидающим от неё ответа, ей хочется смеяться и плакать; благодаря нему она полюбила прекрасную землю потомков Нуменора. Это он, его стойкость, сила и жизнелюбие помогли ей бороться; это рядом с ним ей захотелось исцелять и дарить жизнь! Да и сама жизнь наполнилась теплом и смыслом именно рядом с Фарамиром! Разве она осталась в Минас Тирите не для того, чтобы услышать от него вот эти самые, последние, вот только сейчас услышанные слова?!
Да, именно так и никак иначе!
Эовин вдруг стало так легко, что захотелось запеть, да она почти и запела, когда звонкие слова сорвались с её губ:
- Я по своей воле осталась в Минас Аноре – крепости Солнца!* - А в голове пронеслось: «И тогда, и сейчас». И пусть Фарамир знает, что теперь это и её мечта – вернуть городу прежнее имя! Она не забыла ничего из того, о чём он рассказывал ей.
– Я не хочу больше зваться щитоносцем Рохана!.. Отныне я стану целительницей и буду любить всё, что растёт и плодоносит!*
«Ведь это потому, что ты рядом со мной...»
Эовин замолчала на секунду и добавила, глядя ему в глаза, совсем тихо, но уверенная, что Фарамир всё равно услышит:
- И я не хочу быть королевой Гондора.*
В ответ на эти слова Фарамир только рассмеялся беззвучно, сделал ещё шаг и, подхватывая, закружил в воздухе. У Эовин не было другого выхода, как только рассмеяться вместе с ним, а потом, уже оказавшись на земле, крепко ухватиться за него, потому, что снова кружится голова. Да и просто потому, что очень-очень этого хочется.
- Вот и прекрасно! Ведь я-то - не Король! - отвечает Фарамир отсмеявшись, и добавляет тише, но в голосе всё равно слышен радостный смех, - Но, думаю, это не помешает мне взять в жены прекрасную дочь Рохана, если она того пожелает.*
На лице Эовин вспыхивает румянец, из чисто девичьего смущения и стыда она гордо вздергивает подбородок, и произносит, не понимая ещё, что даёт согласие:
- Чтобы все говорили, что ты укротил гордую дочь Рохана?
«Значит всё-таки согласна!» - ликует Фарамир, а вслух отмахивается:
- Пусть говорят что хотят!
И сердце Эовин вторит: «Действительно, пусть!»
Эовин смотрит на сияющего глазами Фарамира, выражение её лица смягчается и на губах появляется лёгкая улыбка. Заметив эту улыбку, Фарамир берет в ладони её лицо и делает то, о чем мечтал сделать, уезжая - легко целует, едва касаясь своими губами её губ. Да, именно так, потому что не может себе представить более хрупкого цветка в своих руках, чем она.
Ему совсем не до того, видит ли их кто-нибудь, хоть они и стоят на городской стене, и даже наоборот, хочется, чтобы все увидели! Ведь сейчас сбылась самая заветная и втайне от самого себя хранимая мечта о мире, о счастье и о любимой!
Глаза Эовин отчего-то наполняются слезами и она плачет, уткнувшись ему в грудь. Но Фарамир не спешит утешать её, только обнимает, крепко прижав к себе, и, улыбаясь, смотрит куда-то вдаль, в сторону моря...
Есть слезы, которые не имеют отношения к горю, и их просто надо выплакать... А то, что она ещё не сказала ему, что любит... Так ведь теперь у них всё впереди!
Вместо эпилога
Держа на руках зеленоглазую и темноволосую девчушку, отроду двух-трех лет (и откуда только в их семье зеленые глаза? Не иначе, как от бабушки достались), князь Итилиена тихонько входит в просторную, светлую спальню.
Он прижимает палец к губам дочери и шепчет, что если та будет вести себя тихо, то сможет увидеть своего новорождённого брата, будущего наследного принца. Девочка делает серьезное лицо и важно кивает, показывая, что сознаёт всю ответственность момента. Фарамир, наверное, улыбнулся бы, глядя на этот обманчиво серьёзный вид, если бы его взор не был устремлен на широкую резную деревянную кровать.
На ней мирно спят молодая золотоволосая мама и такой же золотокудрый младенец. Мягко ступая, Фарамир подходит ближе и, показав малышке брата с высоты своего роста, опускает её на пол, прося немного подождать. Но Эланор - так зовут его дочь - ждать не любит, Фарамир знает это. Поэтому быстро наклоняется, легко прикасается губами к её щеке жены и вдыхает родной запах - он уже успел соскучиться.
Потом аккуратно дотрагивается до крохотных пальчиков малыша, слегка приглаживает растрёпанные волосёнки и распрямляется, глядя с нежностью на обоих.
Но Эланор уже устала и требует внимания, а потому Фарамир подхватывает её на руки и, снова взглянув на спящих, быстро уходит, чтобы дочь не разбудила их требованием дать ей брата «на лучки». Впереди у них ещё долгое лето, и Эланор успеет налюбоваться на Эльборона, а сейчас им обоим - и сыну, и Эовин нужно дать отдохнуть.
Он тихо улыбается, слушая лепет дочурки о том, что они должны вернуться и посмотреть на брата «исё лаз», и обещает ей обязательно сделать это чуть позже.
За окнами – буйная весенняя зелень цветущего сада их дворца в Итилиене и пятый год правления истинного Короля.
Автор: wandering
Беты (редакторы): Аля Гетто
Фэндом: Толкин Джон Р.Р. «Властелин колец»
Основные персонажи: Фарамир, Эовин
Пэйринг или персонажи: Эовин, Фарамир, другие
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Психология
Предупреждения: OOC
Размер: Миди, 47 страниц
Кол-во частей: 10
Статус: закончен
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: все права у Профессора, упаси Бог мне на них претендовать.
От автора: с фикбука, корявое и старое, но нежно любимое. во второй раз такое не решусь ни за что написать)))
* - означает, что фраза взята из самой книги, диалога Фарамира и Эовин, главы "Король и Правитель"
ч.10 Признание
Фарамир, серьезно уставший, но довольный и проделанной работой, и теплым солнцем, и ярким весенним небом, и тем, что нашел Эовин, а особенно тем, что она сидела на ИХ скамейке, и немного тем, что она всё-таки не в Кормаллене, лёгкой и быстрой походкой приближался к Эовин.
Узнав, что она в госпитале, Фарамир удивился тому, что Эовин всё ещё здесь и очень обрадовался, увидев её в саду живой и здоровой. Он обратился к Эовин на «ты» нарочно, чтобы сразу преодолеть возможную неловкость и заодно увидеть, как она отреагирует на это. Как-то ненужно совсем и вовсе не хотелось возвращаться к «вы», а вот перешли ли они окончательно на «ты», ему и предстояло ещё узнать.
Так же как необходимо было узнать, что же происходило с ней в эти несколько дней? Ведь он понятия не имел, к какой Эовин он вернулся. Волноваться было о чём – на Кормалленское поле она могла не поехать по многим причинам. И они, причины, могли быть очень разные: от простой слабости и серьёзных последствий после травмы до сильных душевных мук. Могла, конечно, быть и ещё одна причина, заключающаяся в нём самом, и, в глубине души Фарамир очень надеялся, что это так и есть, но думать себе об этом пока запрещал. Надежда – существо крылатое, унести может слишком далеко.
Настроение было ликующее, хотелось пошутить, но, услышав её ответ, Фарамир приостановился, удержав стремительную радость, и внимательнее вгляделся в глаза. Неужели?
Это «ты» от неприступной и обычно холодной Эовин очень и очень о многом сказало ему, так что даже слегка перехватило дыхание: она думала о нём и помнила о том дне, когда всё изменилось. И, возможно, всё, что произошло между ними тогда важно и для неё? Он остановил себя – разговор был ещё впереди.
Но, по крайней мере, чужим за время отсутствия он для неё не стал. Хотя её тихий и усталый ответ подсказал Фарамиру, что тяжкие думы совсем изнурили её; что он пришел в очень нужный, а, возможно, и в самый последний момент.
Но куда привело Эовин её внутреннее сражение, и кто в нём победил?
Заданный ею вопрос показался ему похожим на крик о помощи и одновременно на вынесенный приговор. Вот только кому?
Не дав воли вновь дрогнувшему и замершему сердцу, Фарамир посерьёзнел и внутренне собрался. Похоже, сейчас состоится очень важный для него разговор. Тот самый, которого он опасался. И который был неизбежен.
Он подумал, что прямо сейчас, в этот момент, для него наконец всё и решится. Не так он себе это представлял, не так планировал. Но, судя по тому, как лихорадочно блестели у Эовин глаза, настроена она была решительно. О, он хорошо помнил этот взгляд! Точно так её глаза блестели в их самую первую встречу, а значит, ему снова придётся сражаться с её страхами.
И, твердо глядя Эовин в глаза, Фарамир ответил:
- По крайней мере две причины могу я назвать, но какая верна, не знаю. Тебя позвал только брат, а ты ждала другого приглашения – это раз; другая причина в том, что я не поехал в Кормаллен, и ты решила остаться вместе со мной. Впрочем, допускаю, что виновны обе причины, и ты сама не знаешь, какая важнее.*
Растерянный взгляд Эовин показал ему, что он попал в прямо в цель.
Но это было ещё не всё, а потому, не дав ни себе, ни ей перевести дыхание, он задал самый главный вопрос, который мучил его с самого дня Победы:
- Эовин, ты не любишь меня или не хочешь любить?*
Спросил и почувствовал, что то, чего так боялся с самого начала – разбить в ней что-то невидимое и хрупкое - сейчас, кажется, и случится...
«Не люблю? Или не хочу? Вот так просто?» - у Эовин даже слова закончились и мысли разбежались, осталось только ощущение того, что, появившись перед ней после стольких дней отсутствия, Фарамир прочитал её, как раскрытую книгу. А самое главное - расставил всё на места, будто добавил в головоломку необходимый потерянный кусочек.
«Что это?» - Эовин почувствовала, что произнесённые им слова приобрели форму и одним движением проникли ей в грудную клетку, прямо под рёбра, разбив что-то внутри, но боли при этом не было.
Поняв, что Фарамир уложил в две фразы её размышления нескольких дней, она удивилась тому, как легко ей вдруг стало: он всё знает. Знает даже то, что неясно было для неё самой. Знает о её любви к Арагорну, знает о том, как важны для неё были эти проведённые вместе с ним семь дней, знает о её сомнениях... Оказывается, он знает всё!
На мгновение стало так легко, что захотелось смеяться. И все же что-то остановило её.
Что же насчет него самого? Хочет... чтобы она любила его? Он вправду этого хочет? Но...
Но что тогда чувствует он сам?
Эовин была в такой растерянности, что не знала, что же ему ответить. И мысли и чувства так быстро сменяли друг друга, что в этом вихре оставалось только говорить то, что сейчас важнее всего, выхватывая самую суть:
- Я хотела бы, чтобы меня любил другой, а жалости мне не нужно*, - вышло у неё тихо, но твердо. Голос, почему-то, слушался с трудом.
«Мне хотелось бы… Хотелось. В самом деле?» - но эту мысль пришлось отогнать, сейчас было просто не до неё, ибо все важные слова были уже произнесены. Не было смысла скрывать то, что так для Фарамира очевидно, и если сейчас он развернётся и уйдет, сдавшись, то сейчас, наверное, ещё не поздно, и она соберёт себя по осколкам. Она справится. Главное будет понять, как же ей жить дальше?
«Уйдёт?..»
Эовин вдруг показалось, что вокруг неё и Фарамира образовалось безвоздушное пространство: дышать стало тяжелее, а каждое слово давалось с трудом. В этом пространстве слова ложились на плечи ощутимым грузом, добавляющим напряжение и отнимающим воздух – ни исправить, ни вычеркнуть. Напряжение вокруг них было так сильно, что поднять глаз на Фарамира Эовин не могла и ждала его слов, словно приговора, молча потупив взор.
- Знаю, - ещё одна тяжесть, придавившая к земле.
«Тогда зачем ты пришел?! Неужели это никогда не закончится? Скажи уже, что ты уходишь и уходи!» - мысленно Эовин почти кричала, но горло сдавило и слова не шли.
- Ты хотела бы любви Арагорна. Он велик и знатен, а ты стремишься к славе и презираешь обычные земные дела… Тебе досталось от него понимание и жалость… и тогда ты отправилась искать смерти…*
Фарамир говорил, а Эовин чувствовала, как их общее безвоздушное пространство уже тихонько дрожит от напряжения. Еще немного, и оно взорвётся вместе с ней, разметав слова-камни и оставив только пустоту. И снаружи, и внутри.
Всё так. Всё как он говорит. Он знает про неё, оказывается, всё. И как давно? С самого начала? Тогда зачем это всё? Чего же он хочет от неё? Чего добивается?
- Теперь посмотри на меня, Эовин!* - столько силы зазвучало в этих словах Фарамира, что она невольно подняла на него взгляд, да так и замерла, пораженная.
- Ты отважная, знатная Всадница, уже заслужила великую славу, и ты прекрасна так, что даже эльфийский язык не в силах описать твою красоту!*
Фарамир замолчал, подошёл ближе, цвет его глаз сейчас напоминал грозовое небо, и Эовин не смогла оторваться от них. Помедлив, он произнёс тихо и ласково:
- Я люблю тебя, Эовин... Да, сначала при виде твоей скорби жалость пронзила моё сердце, но теперь в нём только любовь. – Он взял её руку в свои, и Эовин почувствовала, как дрожат его пальцы. Совсем тихо он продолжил, - И будь ты королевой Гондора, моя любовь не стала бы слабее.*
И, глядя в её распахнутые глаза, повторил самый важный вопрос:
- Любишь ли ты меня, Эовин?*
Эовин смотрела на Фарамира и не могла поверить тому, что услышала...
Он... любит её?! Любит и хочет, чтобы она любила его?! Вот так запросто? Зная её слабости, тайные мысли, зная про её влюблённость?
Вот тут в груди разлилось что-то невыносимо горячее, настолько, что даже кровь прилила к щекам.
Ей показалось, что безвоздушное пространство кто-то невидимый разом вспорол мечом, и воздух наполнился ароматом цветов и трав, и от этого закружилась голова.
«Я люблю тебя, Эовин… Я… Люблю… Тебя! Любишь ли ты меня?» - эхом повторялось в её голове.
Да, Арагорн – великий воин и недостижимая мечта. Но с этим человеком, стоящим сейчас рядом с ней, и трепетно ожидающим от неё ответа, ей хочется смеяться и плакать; благодаря нему она полюбила прекрасную землю потомков Нуменора. Это он, его стойкость, сила и жизнелюбие помогли ей бороться; это рядом с ним ей захотелось исцелять и дарить жизнь! Да и сама жизнь наполнилась теплом и смыслом именно рядом с Фарамиром! Разве она осталась в Минас Тирите не для того, чтобы услышать от него вот эти самые, последние, вот только сейчас услышанные слова?!
Да, именно так и никак иначе!
Эовин вдруг стало так легко, что захотелось запеть, да она почти и запела, когда звонкие слова сорвались с её губ:
- Я по своей воле осталась в Минас Аноре – крепости Солнца!* - А в голове пронеслось: «И тогда, и сейчас». И пусть Фарамир знает, что теперь это и её мечта – вернуть городу прежнее имя! Она не забыла ничего из того, о чём он рассказывал ей.
– Я не хочу больше зваться щитоносцем Рохана!.. Отныне я стану целительницей и буду любить всё, что растёт и плодоносит!*
«Ведь это потому, что ты рядом со мной...»
Эовин замолчала на секунду и добавила, глядя ему в глаза, совсем тихо, но уверенная, что Фарамир всё равно услышит:
- И я не хочу быть королевой Гондора.*
В ответ на эти слова Фарамир только рассмеялся беззвучно, сделал ещё шаг и, подхватывая, закружил в воздухе. У Эовин не было другого выхода, как только рассмеяться вместе с ним, а потом, уже оказавшись на земле, крепко ухватиться за него, потому, что снова кружится голова. Да и просто потому, что очень-очень этого хочется.
- Вот и прекрасно! Ведь я-то - не Король! - отвечает Фарамир отсмеявшись, и добавляет тише, но в голосе всё равно слышен радостный смех, - Но, думаю, это не помешает мне взять в жены прекрасную дочь Рохана, если она того пожелает.*
На лице Эовин вспыхивает румянец, из чисто девичьего смущения и стыда она гордо вздергивает подбородок, и произносит, не понимая ещё, что даёт согласие:
- Чтобы все говорили, что ты укротил гордую дочь Рохана?
«Значит всё-таки согласна!» - ликует Фарамир, а вслух отмахивается:
- Пусть говорят что хотят!
И сердце Эовин вторит: «Действительно, пусть!»
Эовин смотрит на сияющего глазами Фарамира, выражение её лица смягчается и на губах появляется лёгкая улыбка. Заметив эту улыбку, Фарамир берет в ладони её лицо и делает то, о чем мечтал сделать, уезжая - легко целует, едва касаясь своими губами её губ. Да, именно так, потому что не может себе представить более хрупкого цветка в своих руках, чем она.
Ему совсем не до того, видит ли их кто-нибудь, хоть они и стоят на городской стене, и даже наоборот, хочется, чтобы все увидели! Ведь сейчас сбылась самая заветная и втайне от самого себя хранимая мечта о мире, о счастье и о любимой!
Глаза Эовин отчего-то наполняются слезами и она плачет, уткнувшись ему в грудь. Но Фарамир не спешит утешать её, только обнимает, крепко прижав к себе, и, улыбаясь, смотрит куда-то вдаль, в сторону моря...
Есть слезы, которые не имеют отношения к горю, и их просто надо выплакать... А то, что она ещё не сказала ему, что любит... Так ведь теперь у них всё впереди!
Вместо эпилога
Держа на руках зеленоглазую и темноволосую девчушку, отроду двух-трех лет (и откуда только в их семье зеленые глаза? Не иначе, как от бабушки достались), князь Итилиена тихонько входит в просторную, светлую спальню.
Он прижимает палец к губам дочери и шепчет, что если та будет вести себя тихо, то сможет увидеть своего новорождённого брата, будущего наследного принца. Девочка делает серьезное лицо и важно кивает, показывая, что сознаёт всю ответственность момента. Фарамир, наверное, улыбнулся бы, глядя на этот обманчиво серьёзный вид, если бы его взор не был устремлен на широкую резную деревянную кровать.
На ней мирно спят молодая золотоволосая мама и такой же золотокудрый младенец. Мягко ступая, Фарамир подходит ближе и, показав малышке брата с высоты своего роста, опускает её на пол, прося немного подождать. Но Эланор - так зовут его дочь - ждать не любит, Фарамир знает это. Поэтому быстро наклоняется, легко прикасается губами к её щеке жены и вдыхает родной запах - он уже успел соскучиться.
Потом аккуратно дотрагивается до крохотных пальчиков малыша, слегка приглаживает растрёпанные волосёнки и распрямляется, глядя с нежностью на обоих.
Но Эланор уже устала и требует внимания, а потому Фарамир подхватывает её на руки и, снова взглянув на спящих, быстро уходит, чтобы дочь не разбудила их требованием дать ей брата «на лучки». Впереди у них ещё долгое лето, и Эланор успеет налюбоваться на Эльборона, а сейчас им обоим - и сыну, и Эовин нужно дать отдохнуть.
Он тихо улыбается, слушая лепет дочурки о том, что они должны вернуться и посмотреть на брата «исё лаз», и обещает ей обязательно сделать это чуть позже.
За окнами – буйная весенняя зелень цветущего сада их дворца в Итилиене и пятый год правления истинного Короля.
@темы: фанфики, Властелин колец