Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Название: Единодушные Кучики
Автор: wandering
Соавтор: Яся Белая(crazy belka28)
Бета/гамма: если кто возьмется, скажу спасибо)
Фендом: Блич
Персонажи/пейринги: Маюри, Бьякуя, Рукия, мельком Ичиго
Жанр: жестокий стёб. При попытке сблизить рокубантайтайчо и джунибантайтайчо, авторы ничего умнее не придумали, как их напоить. Ну, так как-то...
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл
Статус: закончен
Предупреждения: оос
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: Права - у Кубо.
Посвящение: Givsen - за поддержку, советы, за идею и просто за то, что ты есть)))
От автора: Не умею писать стеб. Но пообщавшись с Ясей и Givsen чего только в голову не придет))) Но без них это точно не родилось бы)))

собснно оно

— С-спой... Н-ну, с-спой, а?.. У тебя голос краси-и-ивый... Чё те стоит, а, Кучики?.. — на ухо бубнит нетрезвый голос, его трясут за плечо. Ощутимо так. Бьякуя смахивает чужую руку, попадая только со второй попытки. Минуту назад на двадцать восьмого главу клана Кучики вероломно, без объявления войны напала икота, и ему пришлось капитулировать, замолчав. И вот теперь, на просьбы спеть он вынужден отвечать отказом, но даже его Кучики умудряется облечь… во что-то та-а-ам… ик…

— Не... Я стесняюсь... — смущенно отмахивается от назойливого соседа Бьякуя.

Стоп! Где он? Что это с ним? Что это за синеволосый и желтоглазый всклокоченный и пьяный тип? И почему на столе пять кувшинов или десять?.. К меносам... саке?

— Кто ты, чудовище? — Кучики изо всех сил пытается собрать воедино дрожащую перед глазами картинку и вернуть уверенность в заплетающейся голос, но получается плохо. На алкоголь у него аллергия с юности, поэтому и отключается он быстро. Так же быстро начинает тошнить... К меносам... И все-таки, кого ему смутно напоминает этот синеволосый тип с рюмкой вместо уха?..

— Хи-хи... Не помнишь?.. Вот и отлично! В-выпьем за память! — мускулистая рука, испещрённая множеством шрамов неуверенно тянется к кувшину и, дрожа, разливает саке по пиалам.

— Н-не буду! — Отрицательно мотает головой Кучики, отчего стол и собеседник (собутыльник?) расплываются перед глазами, а желудок напоминает о том, что его мстя будет страшна.

— Ой, да тебе, гляжу, п-плохо? — собеседник, щуря желтые глаза и покачиваясь, вглядывается в лицо Бьякуе. Он совершенно пьян, но держится значительно лучше капитана Шестого отряда. — Тазик п-принести?

Собутыльник — имя упорно не всплывает у Кучики из подсознания (сознание уже на таком дне, что у него самого нет возможности всплыть) — заботливо заглядывает в глаза, окидывает бледное до синевы, потерявшее надменность лицо Бьякуи, потом фыркает:

— Пф-ф-ф, к-кто мне поверит п-потом... — он неуверенно поднимается с места, его слегка заносит, на лице появляется зловещая жёлтозубая ухмылка.

«Знакомый оскал... Маюри?! Без маски?! Что здесь делает этот?! Что я здесь делаю?!!»

Кучики мутит уже серьёзно, остроты к ощущениям прибавляет резко всплывшее воспоминание того с кем он и чем занимался...

… Они добрый час, пугая слуг и соседей, орали дурными голосами песенку собственного сочинения. И хотя от этого шедевра сильно попахивало фольклором, называемым странным и непонятным словом «частушки», исполнительней это нисколечко не смущало. Задорно же!

И они, обнявшись, горланили:

— У Кучики — дело край! —
Перебился весь банкай!
И теперь наш ясный князь,
Отряхнув с Гинпаку грязь,
Говорит, чтоб враг притих:
«Так узри же мой Бутылк!»

Злится Ашисоги Дзизо
И не в клочья рвать...
Хочет ночью вдоль карниза
Лёгкой бабочкой летать...
Но сказал ему Маюри:
"Ты мне это, не дури!
А то поубавлю дури..."
Ай-лю-ли-лю-ли-лю-ли...

«Тысяча гиллианов!» — Бьякуя рывком поднимается из-за стола, пол под ногами уплывает, он в протестующем жесте выставляет руку вперёд...

В эту секунду седзи в помещение открывается, и влетает Рукия; сильно запыхавшаяся, поэтому на длинные связные фразы её не хватает. Единственное, что у неё получается, — выпалить:

— Нии-сама! Нии-сама! Вы будете дядей!

Разморенный саке мозг Бьякуи не сразу оценивает масштаб ситуации, но дурнота на секунду проходит. А ехидная улыбка Маюри определённо не сулит ничего хорошего... Икнув и собрав в кучу норовившее расплыться лицо сестры, двадцать восьмой глава клана Кучики всё же выдаёт:

— Повтори!

— Выскоробудетедядей! — тараторит Рукия, на всякий случай зажмурившись.

— Кем?

— Дядей!

— Кому?

— Моему ребёнку, разумеется!

Кажется, Рукия злится? Хотя... Что?! Ребёнку?!!

— И кто этот самоубийца, посмевший обесчестить девушку из клана Кучики? — Кажется, даже получается выглядеть грозным. Рука инстинктивно тянется к Сенбонзакуре… О, меносы! Он же сам потребовал от меча воплотиться и пил с ним на брудершафт. И теперь Сен-тян, с глупой, но счастливой улыбкой… вон он, валяется…

В невольном приступе жгучего пьяного тошнотворного стыда Бьякуя закрывает лицо рукой… А тут ещё милая сестрёнка добивает:

— Да что вы, нии-сама, он нам честь оказал! Сто пятьдесят лет в девках ходить — это не шутки! Не каждый на такой лежалый товар позарится!

— Имя? — орёт Бьякуя, которому позарез надо… не упасть лицом в грязь или хотя бы просто не упасть…

— Ичиго! — с вызовом отвечает Рукия.

Кучики мысленно оседает на пол. Мозг протестует против сказанного, а желудок — против выпитого, и Бьякуя резко сгибается пополам.

— О! Я в-вовремя! — раздаётся всё тот же нетрезвый голос нетвердо стоящего на ногах Маюри, успевшего подсунуть Бьякуе красный пластмассовый тазик. — Эк тебя развезло-то, пресветлый князь... В следующий раз не буду тебя н-на спор пить заставлять...

А Бьякую вдруг осеняет мысль, заставляющая похолодеть: а с воплощённым Ашисоги Джизо он не пил? Но одно упоминание об этой мерзкой гусенице вызывает новый, ещё более яростный приступ рвоты…

И Маюри, похлопав Кучики свободной рукой по плечу, заботливо собирает свисающие смоляные пряди Бьякуи, придерживая их хвостом на затылке.

— Дурацкая штука у тебя на голове, — он турсучит кёнсейкан, — неудобно, наверное... Легче тебе, болезный?..

Ошарашенная увиденным Рукия, и так стоявшая зажав обеими ладонями рот, пулей уносится в туалет — такие нервные перегрузки не для её токсикоза.

— Бьякуя! Где Рукия? А... что это вы здесь... — в открытых дверях появляется и застывает фигура с невероятной рыжей башкой самого лихого самоубийцы в мире...

Маюри лишь разводит руками:

— Ох уж эти Кучики... Какое, однако, единодушие…

@темы: Блич, фанфики, в обзоры

---

ГИФКИ

куча гифок

02.11.2013 в 15:13

Пишет  Эллана Найт:

последняя гифка особенно

@темы: гифки, не моё, Блич, князь, крышаедетдомстоит

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Песня Бьякуи.

слушать и читать)

14.03.2013 в 08:20

Пишет  Снежная Ная:

Okiayu Ryoutarou (Kuchiki Byakuya) «Yozora no Kawa»
Песня Бьякуи... Такая красота...

Текст песни

Okiayu Ryoutarou - Yozora no Kawa

Kanashimi no iro o oshiete iru you na
Shizuka na yozora ni

Kizukanu to shitara
Kizukasete hoshii
Shirubeki subete o

Tooku ni mieru nuguenu namida
Mamorikirenai kotoba ga hibiku

Sekai ga owaru nara
Sono toki ni wa wakaru darou ka
Kotae o shiranu mama hitotsu mune o tojita

Kanashimi no oto ga kikoenai you na
Sewashii sekai ga

Mukiau koto o toozakeru nara
Sukoshi kobameru odayaka na hibi
Subete o tsuranuite
Tsuyoku arou kokoro midasazu
Saigo no negai sae kanaerarenu yoru ni

Yozora ni azukete wa
Tojita mama no kokoro no kawa wa
Dare ni mo shirarezuni shizuka ni kagayaite

Sekai ga owaru nara
Sono toki ni wa ieru darou ka
Afureru omoide o nazoru you ni tsugeyou
Hitomi ga kasanatte hitotsu mune ni saita

English Translation!

As though teaching me the colour of sadness
In the peaceful night sky

If you don't understand
I want to make you understand
Everything that you ought to know

From far away I can see your unwiped tears
The words that I can't hold on to are ringing out

If the world should end
Surely in that moment you'd understand
That without knowing the answer, my solitary heart closed

The hectic world goes on
as though the sound of sadness can't be heard

If meeting face to face is still a distant thought
Then I'll reject just a little this peaceful daily life

Penetrating through everything
A heart with strong resolve won't be swayed
Even on a night when a last wish can't be granted

Relying on the night sky
The river of my closed heart
Silently shimmered without anyone knowing

If the world should end
In that moment, surely, I'd be able to say it
Like tracing the overflowing memories, I'll tell you that
Reflected in your eyes was the bloom of a solitary heart

Ее перевод

Небесная Река
Перевод: Чероки Иче

Печали цвет узнаешь ты.
Как тайну молчаливой ночи
Увидеть вновь тебя
Желанье это пронесу сквозь годы,
Об этом будет знать ночное небо, и никто другой.

Ночь понимает все…

Звучат слова так режуще - глухи,
За пеленою слез мир кажется размытым,
Но слезы не помогут воскресить,
Тот мир, что был разбит однажды…

Время узнать наверняка
Ответ, сокрытый под замком,
Печали стон не слышен в суете,
Он слишком тих среди звучанья голосов.
Тебе не кажется?
Душа заходится в безмолвном крике,
Сорвется с губ последняя молитва,
И сломленный не будешь знать покоя.

Но звездная река хранит тебя,
Закрыв глаза, увидишь мягкое сиянье,
И если пошатнется мир,
Воспоминания дадут ответ:
Глаза и душу вновь наполнит свет небес.

@темы: Кучики, музыка, тайчо, Блич, князь, нехватка князя)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ВНЕЗАПНО. АТАКА ГИГАНТОВ

Видимо, от наркотика под названием "Блич" меня можно оторвать только радикальными методами - ужасами и кровью. Что я только сейчас не читаю, чтобы вырваться из цепких когтей Кубо! XD Вот уж чего от себя не ожидала в принципе - с детства ненавижу ужастики - что Атака Гигантов зацепит и заставит провести ночь без сна, ибо времени читать днем просто нет. Вот вам результат, пожалуйте!

ещё картинки

Название: Цель
Автор: wandering
Бета/гамма: временно отсутствует
Фендом: Вторжение Гигантов
Персонажи/пейринги: Микаса
Жанр: гет и агнст, хотя, скорее философия
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 0.5 стр.
Статус: закончен
Предупреждения: оос
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: на героев Хадзимэ Исаяма не претендую

текст

Её глаза следят только за ним. Днём ли, ночью, утром ли, вечером - только за ним, опущены ли ресницы, закрыты ли веки...
В снегопад, в холод, в зной и при шквальном ветре – девочка, с глазами цвета беззвездной ночи не упускает свою цель. Её взгляд, будто обращенный внутрь себя, видит только его.
Смысл в жизни? Да – не упустить. Вытащить, уберечь: из когтей хищника, из беснующийся толпы, из пасти гиганта. Да хоть с самого дна ада Микаса достанет его, потому что в нём – вся её жизнь.
И другой ей не нужно. Она пойдёт за ним куда угодно, лишь бы быть рядом. Дружба? Любовь? Неважно. У человека, которому подарили вторую жизнь, такой ли уж большой выбор? Микасе нельзя ошибиться, и для этого она делает всё.
Микасе ли не помнить, как умерла она тогда, вместе с родителями. Как валялась, связанная на полу, уже даже не ожидающая своей участи – мёртвая. Душа почти погибла: никому не нужна, некуда идти, некуда вернуться, незачем жить...
Он дал ей всё: тепло, дом, семью, надежду. Но главное – цель в жизни. И силу. Силу бороться до конца, бороться, когда надежды нет, бороться, когда по пояс в собственной крови, и даже в смерти – бороться. Ибо дух победить нельзя, даже если тело можно убить.
Микаса помнит об этом. Помнит каждую минуту и каждую секунду своей жизни, неотступно следуя за ним. И пусть он сопротивляется, борется с ней, пусть злится. Пусть даже ненавидит, если хочет, для неё выбора больше нет. Она стала отточенной боевой машиной именно за этим – никогда не выпустить из поля своего зрения, не отвести от него взгляда, чтобы не исчезло в черных глазах отражения единственно нужного человека, только его - Эрена.

@темы: арты, фанфики, Атака Титанов

---

Клип от Dazzling Dana. СНОВА БЛИЧ.

смотреть дальше

Кто-нибудь мне объяснит, почему у меня от этих Кучики крышу сносит?

@темы: тайчо, Блич, клипы, нехватка князя

---

Название: Хисана
Автор: wandering
Бета/гамма: временно отсутствует
Фендом: Блич
Персонажи/пейринги: Хисана, Бьякуя
Жанр: гет и агнст (осень у меня, видать)
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 4стр.
Статус: закончен
Предупреждения: оосище
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: из моего только бред воспаленного воображения. Права - у Кубо.
От автора: наверное, мне всё же стоит поблагодарить Сакаи Кичиро за тот дурацкий разговор, потому что без него я этого точно не написала бы.

В мокром плаще с капюшоном, облепляющем маленькую, худенькую фигурку, Хисана подходит к воротам поместья. Ноги давно промокли, про одежду и говорить нечего. Ветер пробирает её до костей, Хисана не может сдержать дрожь. Очередной неудачный день поисков, очередные плевки в спину вкупе с грязными ругательствами. Сегодня почему-то особенно много. Не потому ли, что как раз тот самый день? День, когда она бросила Рукию?

Хисана тихонько проскальзывает в ворота поместья, стараясь не попадаться никому из слуг на глаза. Казалось, все слезы уже давно выплаканы, ан нет, снова, неожиданно горячие в окружающем промозглом холоде, чертят дорожки по щекам.
Раскаяние и сожаление, так часто давившие грудь, сегодня, кажется, пытаются разорвать грудную клетку, - Хисана судорожно сжимает на груди плащ. Больно.

«Надо будет переодеться, - вяло и нехотя пробегает мысль, - а то Бьякуя-сама опять будет беспокоиться...»

Но по прибытии в комнату силы совсем покидают её, и Хисана в изнеможении опускается на пол.

«Хорошо, что господина нет дома, можно хотя бы выплакаться», - невесело усмехается она сквозь слезы, стирая их тыльной стороной ладони.
При муже она старается не плакать, зная, что он и так безмерно переживает, отпуская её в Руконгай одну, но так настояла она сама - это её беда, и вмешивать сюда мужа она не желает, проявляя характерно-семейное для Кучики упрямство.

Сзади аккуратно отодвигаются сёдзи, и слуга тихо сообщает, что ванна для госпожи готова.
Хисана благодарит, не оборачиваясь и стараясь сохранить твердость голоса, просит оставить её: нет ни малейшего желания, чтобы Бьякуе доложили о том, что она снова плакала.
Как только сёдзи за слугой задвигаются, её снова охватывает оцепенение. Странные ощущения: мокро, смертельно холодно, хочется спать, а внутри всё горит огнём.
Она понимает, что может заболеть, понимает, что муж снова будет с тревогой в глазах расспрашивать о том, что произошло, будет пытаться уложить в постель, вызвать врача...

«Но сейчас, - горько усмехается про себя Хисана, - пусть всё будет так. Хорошо, что он придёт только вечером».

Перед глазами плывут грязные улочки Руконгая, покосившиеся дома, хмурые, забитые или злобные жители... Долгая дорога, расспросы, молчание в ответ, плевки под ноги и в спину, насмешки уличных мальчишек, неприязненные, а то и злобные взгляды, желчные замечания старух и скабрезные - подвыпивших мужчин, оскорбления.
Брошенное сегодня ей в спину: «Шлюха!» бьёт с новой силой, будто и в самом деле ударили наотмашь по лицу. Хисана сгибается пополам от невыносимой боли, поддаваясь нахлынувшей волне рыданий.

«Я получаю по заслугам!»

Отчаяние захлестывает с головой, она хватает подушку с расстеленного рядом футона и, сжимаясь в комок, кричит в неё так сильно, как только может. До нехватки кислорода, до судорожного кашля. Она пытается выплюнуть с этим криком всю горечь, которая скопилась внутри, но это не так просто. Одним-единственным не сдерживаемым криком здесь не помочь, не избавиться от тяжести, накопившейся за годы скорби и вины.
Когда рыдания идут на спад, новую волну боли приносят терзающие мысли.

«Как же я могла?!! Я так виновата! Почему?! Почему я не могу найти тебя?! Я так этого хочу! Где ты, сестрёнка? Только бы ты была жива! Где ты, Рукия? Что с тобой?!»

Хисана не пытается остановиться, давая возможность мыслям, одной за другой, изводить и без того уставший разум и рвать душу на части, даже желая этой муки, ведь она полностью заслужила её...
Измученное, окончательно замерзшее тело бьёт крупная дрожь, а сознание постепенно меркнет, когда перед глазами мелькают черные хакама, белая накидка и Хисану поднимают чьи-то руки. Низкий голос произносит тихо, с болью и плохо сдерживаемой яростью:

- Что же ты с собой делаешь?!

Хисана уже не в силах открыть глаза, только инстинктивно прижимается к кажущемуся нестерпимо горячим телу и расслабляется в родных сильных руках, проваливаясь в забытьё.

Следующие несколько дней Хисана приходит в себя изредка. Её мучает жар, чьи-то руки меняют повязку на лбу, смачивают губы, обтирают, переодевают, заботливо подтыкают одеяло, даже, кажется, пытаются кормить.

Хисана видит какие-то безумные, тёмные, насыщенные сны, где ищет Рукию, находит, теряет; они вместе с сестрой от кого-то убегают, их настигают, разлучают; Хисана мечется в поисках, просит помощи, лица, знакомые и незнакомые, хороводом сменяют друг друга. Потом она видит мужа, стоящего в храме со склонённой головой и сложенными в молитве руками – и неожиданно успокаивается от сознания того, что раз она видит его, то теперь всё обязательно будет хорошо. Сны становятся спокойнее, тише, они уже не давят и не гнетут, просто сменяют друг друга незапоминающимися светлыми образами. Потом Хисана видит себя в лесу, на большой и светлой поляне, под ярким солнцем в лазоревом небе. Ей спокойно, она чувствует за всей этой тишиной и красотой присутствие чьей-то ровной, мощной силы, которая, несомненно, охраняет её. Хисана пытается увидеть источник этой силы, понять, от кого она исходит. Последнее, что она видит, когда смотрит в небесную синеву, – кого-то гигантского и крылатого, отливающего белым серебром.

Хисана просыпается внезапно, от какого-то внутреннего толчка, плохо понимая, где находится и что с ней, не в силах пошевелиться. Видит неясный силуэт рядом, ощущает легкое, нежное прикосновение к щеке, заботливые руки кладут на лоб новую влажную повязку, и Хисана снова проваливается в недолгий, но теперь уже живительный сон без сновидений.

Когда Хисана приходит в себя и открывает глаза, за окном только-только начинает светлеть осеннее небо. Солнце ещё не взошло, и предрассветные сумерки холодны и туманны.
Но в комнате тепло. Горит не погашенный с ночи светильник и теплится жаровня.
Хисана поворачивает голову и видит, что рядом, на соседнем футоне, спит Бьякуя: одетый, поверх одеяла, с короткой трехдневной щетиной на небритом подбородке и синевой под сомкнутыми веками.
Ни одной мысли в голове Хисаны не рождается, только пробуждается желание дотянуться и дотронуться до спящего. Её попытка приподняться проваливается, поэтому она с трудом поворачивается на бок и тянется к Бьякуе дрожащей от слабости рукой. Пальцы касаются слегка запавшей щеки, гладят колючий подбородок, не менее колючую полоску над верхней губой, замирая возле нежной кожи четко очерченных губ.
И в это время ладонь Бьякуи накрывает её дрожащие пальцы. Не открывая глаз, он перехватывает её руку, прижимает ладонь к своим губам. Хисана чувствует влажный след от поцелуя, тепло от его дыхания на своей ладони и тихо шепчет:

- Доброе утро, мой господин...

Он открывает глаза, и на Хисану устремляется цепкий, без малейшего намёка на сон, стальной взгляд. В этот момент Хисане внезапно приходит сравнение с Белым Драконом – такое у Бьякуи сейчас странно-внимательное и опасное выражение этих самых серебряных глаз.

Почему Дракон? Хисана не знает...

Бьякуя отпускает её руку, тянется к её лицу, откидывая пальцами волосы, пробегает сухой и прохладной ладонью по лбу и щекам.

- Тебе лучше, - утвердительно звучит его низкий, глуховатый со сна голос.

- Да, мой господин.

Хисана смотрит, как он на мгновение прикрывает глаза, как тонкие ноздри трепещут, выдыхая; видит, с каким нескрываемым облегчением он вздыхает, словно отпускает тревогу и заботу нескольких дней.

- Простите меня, мой господин, - шепчет Хисана и чувствует, как наворачиваются слёзы и сжимает горло, – простите меня...

Она зажмуривается, пытаясь сдержаться, даже съёживается, пряча лицо. И чувствует, как, придвинувшись к ней, Бьякуя ложится рядом на футон, кладёт голову на её подушку, притягивая Хисану к себе, крепко сжимает в объятиях; запустив пальцы в волосы на затылке, прижимает голову Хисаны к своей груди.

- Не смей больше так пугать меня. - Скорее угадывает по гулкой вибрации, чем слышит Хисана. - Не смей бросать меня, иначе я убью тебя сам.

В ответ на эти слова Хисана только крепче прижимается к нему, сжимая обеими руками у него на груди косоде, упирается лбом куда-то в солнечное сплетение. Как ни странно, от этих слов ей становится легче, она даже чуть улыбается сквозь слёзы. Дождавшись, когда голос к ней вернётся, Хисана шепчет:

- Вы же знаете, я никогда не покину вас, мой господин. И с радостью приму смерть от вашей руки.

Поднимая голову, она видит, что Бьякуя уже уснул, всё так же сильно прижимая её к себе. Хисана смотрит на буквально за минуту отключившегося от усталости мужа с нежностью и неотступным чувством вины, понимая, что все дни лихорадки он не отходил от неё. И те заботливые руки, которые она смутно, но ощущала – это те же самые, что сейчас так крепко держат её.

Внутри внезапно просыпается предчувствие беды. Предчувствие того, что она не сможет выполнить данного обещания. Хисана пытается отогнать это чувство, и на смену ему приходит мысль, что она, не раздумывая, отдала бы свою жизнь за двоих существ на этой планете – за него и за Рукию. Которую обязательно найдет, пусть это даже будет стоить ей жизни.
На этой мысли разум отключается, поддаваясь изнурённому болезнью телу, и Хисана постепенно сдаётся обволакивающему сну, убаюкивающему её в объятиях самого близкого, родного и самого надежного на свете человека, пусть он и бог смерти.

Еще арт. По мне - просто очень по тексту

@темы: Блич, фанфики, князь, в обзоры, Бьякуя и Хисана

---

Название: Дождь
Автор: wandering
Бета/гамма: временно отсутствует
Фендом: Блич
Персонажи/пейринги: Орихиме, намёком Улькиорра
Жанр: гет, агнст
Рейтинг:G
Размер: драббл, 1стр.
Статус: закончен
Предупреждения: оос
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: из моего только сочетание слов. Права - у Кубо.

Орихиме любит дождь.
Не легкий, незаметный, быстрый и мимопроходящий летний дождик, а бесконечный, проливной, тоскливый осенний дождь.
Когда небо спускается ниже, придвигаясь к земле серыми нависшими ластящимися гигантскими дворнягами-тучами, и проливается небесными бесконечными слезами. Долгими, затяжными, неиссякающими.

Мир сужается тогда для Орихиме до единственного окна, украшенного брызгами разбившихся о подоконник хрустальных капель, стекающими дорожками, размытыми узорами.
Ей хочется включить "Лунную сонату", и Орихиме включает: брат когда-то давно научил её слушать эту музыку.

Она подходит к окну и смотрит, смотрит...

Орихиме не вглядывается вдаль, что можно разглядеть в серой дождливой полумгле? Не разглядывает улицу - она и так знает наизусть каждый камешек. Она смотрит на стекло. И сквозь него. Сквозь прозрачные капли в размытое дрожащее отражение.

Это занятие никогда не утомляет её. Орихиме всегда кажется, что в такие мгновения ей открывается окно в другой мир - невидимый, недоступный в обычные дни.
Вглядываясь в тот открывшийся мир, Орихиме протягивает руку и прижимает кончики пальцев к стеклу в надежде - а вдруг растает? Потом приближает к нему лицо и старается не дышать, ведь запотевшее стекло помешает ей увидеть то, что Орихиме терпеливо ждёт в каждый такой дождь.
Не дышать трудно, но она очень старается, прикрывая свободной ладошкой и губы, и кончик носа, но стекло неизменно рано или поздно запотевает.
Тогда Орихиме нехотя отрывает руку, быстро-быстро протирает окно рукавом, и вновь задумчиво, плавным, медленным взмахом возвращает подушечки пальцев на место.

Она стоит так очень долго, пока не ловит себя на том, что в рассеянности следит за каплями, медленно и верно сползающими вниз. Снова поднимает взгляд, совершенно точно зная, что тогда, однажды, в точно такой же дождь ей не привиделось, нет.

И она ждёт. Ждёт каждый дождь. Отходя от стекла уже только тогда, когда в городе темнеет и на улице зажигаются фонари, а в домах - окна.
С неохотой отрывает пальцы, с усилием отворачивается, идёт спать. И не успевает заметить прижатых с другой стороны стекла бледных, почти белых длинных пальцев и взгляда пронзительно-зелёных, совершенно нереальных глаз.

любимый арт в дополнение)

@темы: Блич, фанфики, УлькиорраОрихиме

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Название: Слабое место
Автор: wandering
Бета/гамма: moondrop
Фендом: Блич
Персонажи/пейринги: Бьякуя, Хисана,
Жанр: попытка юмора, гет, романтика
Рейтинг: ну, где-то ближе к R
Размер: драббл, 2стр.
Статус: закончен
Предупреждения: оос
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: из моего только сочетание слов. Идея - заказчика. Права - у Кубо.

Арт почти по тексту. Нравятся они мне здесь!!! Эх, найти бы эту додзю полностью...

Это получилось нечаянно, когда утром Хисана, выскользнув с их общего ложа и накидывая юката, случайно задела ступню Бьякуи. Тот мирно спал, но от прикосновения дернулся, резким движением убирая ногу.

Хисана даже замерла. Может, ей только показалось, и это случайность?
Тихонечко, на цыпочках она обошла футон, подобравшись ко второй открытой ступне. И осторожно, медленно провела кончиком указательного пальца от пятки до большого пальца. Бьякуя сонно и нечленораздельно запротестовал, отдёргивая уже вторую ногу.

Хисана прыснула. Оказывается, у её совершенного мужа есть слабое место! Ну и как можно этим не воспользоваться?!

Она присела рядом на футон и начала подушечками пальцев плавно водить, гладить, разводить круги, чертить дорожки на аккуратных, узких, тонкокожих ступнях ни в чём неповинного мужа, беззвучно при этом посмеиваясь.

Долго реакции Бьякуи ждать не пришлось: он, глухо зарычав, подскочил на футоне и сгреб Хисану в охапку. Абсолютно сонный, совершенно не выспавшийся, а вернее – не проснувшийся, пробормотал, а точнее, полупрорычал:

- Что ты творишь, женщина?

Хисана засмеялась. Теперь уже в голос, и её смех колокольчиком рассыпался по комнате. Бьякуя приоткрыл один глаз, и среди этого смеха еле различил:

- Ха-ха-ха! Вы боитесь щекотки, мой господин?! Ха-ха-ха!

Она попыталась высвободиться из крепких объятий, но не тут-то было. Бьякуя, всё ещё не желая признать, что его разбудили, повалился навзничь, увлекая Хисану за собой. Глаз он закрыл, Хисану к себе прижал, поёрзал, укладываясь поудобнее, всем своим видом демонстрируя своё желание продолжить прерванное занятие, то есть - поспать.

А Хисана уже не пыталась никуда уйти. Она, растянувшись на Бьякуе, устраивалась у него на груди: сложила друг на друга ладошки, а сверху опустила маленький подбородок. И продолжала тихонечко посмеиваться, одновременно любуясь дремлющим мужем и болтая в воздухе ногами:

- Хи-хи! Теперь я знаю ваше слабое место, мой господин. Это очень ценная информация, мой господин! Хи-хи-хи!

- М-м-м? – теперь Бьякуя приоткрыл оба глаза. Чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы из под ресниц на Хисану полыхнуло серой грозой. – Слабое место, говоришь?
И, прижав Хисану покрепче, молниеносным движением перевернулся. Та ойкнула, распахнув глаза от неожиданности, непонимающе уставилась на Бьякую.
Теперь он нависал над ней, перехватив её запястья. Глубоким, спросонья ещё более низким голосом, который испугал бы кого угодно, только не его жену, проговорил:

- Да. Знаешь. Конечно, знаешь. Их много. И я тебе их все сейчас покажу.

И, сжав над её головой правой рукой уже оба тонких запястья, левой – одним плавным движением от нежной шеи до мягкого бедра – распахнул на ней юкату.

- Но ведь уже утро, мой господин! – испуганно вскрикнула Хисана. Она всегда была очень застенчива - что не переставало удивлять и радовать Бьякую - и такого поворота событий явно не предвидела.

А Бьякуя уже выцеловывал дорожку от маленького ушка до нежной ложбинки у шеи, постепенно спускаясь всё ниже...
И ей ничего не оставалось, как сдаться. Тихо выдохнув, она прикрыла глаза, отдаваясь ощущениям.

Не встретив сопротивления, Бьякуя оторвался от своего занятия, поднял голову и, глядя на неё с улыбкой, негромко проговорил:

- Ты. Ты – моё бесценное, самое слабое место, и моя самая большая слабость...

Это становится замечательной традицией: АРТ TOVIK

@темы: Кучики, Блич, фанфики, князь, в обзоры, Бьякуя и Хисана

---

Название: Сезон дождей
Автор: wandering
Бета/гамма: временно отсутствует
Фендом: Блич
Персонажи/пейринги: Бьякуя, Хисана, ОЖП
Жанр: попытка юмора, гет, агнст, мистика
Рейтинг: pg-13
Размер: мини, 7стр.
Статус: закончен
Предупреждения: оос
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: все права у Кубо, я героев люблю)

Арт от замечательной Tovik

Сезон дождей* Бьякуя не любил.
Он вызывал в нём физическое отторжение в виде постоянных приступов головной боли и неясных, размытых снов, по пробуждении оставляющих только привкус горечи. Ни единого образа наутро у капитана не оставалось, что вызывало у него и смутное облегчение, и досаду.
Но сегодняшнее утро превзошло по остаточным от сна явлениям все мыслимые пределы: Бьякуя проснулся разбитым и измученным больше, чем если бы трое суток без сна сражался с пустыми или неделю проводил учения в своём отряде.

В какой-то момент Бьякуе показалось, что вспомни он свой сегодняшний сон, и головная боль отпустит, а может даже никогда не вернётся, но это были лишь мимолетные утренние мысли, на которых капитан себе долго задержаться не позволил. Незачем.

Тихим шагом направляясь в сторону расположения своего отряда, Бьякуя старался как можно меньше тревожить засевшую в голове горячей иглой боль, что со стороны придавало ему вид ещё более высокомерный и холодный, чем обычно. По крайней мере, все попадавшиеся на пути шинигами предпочитали, быстро поклонившись, убраться восвояси.

Абараи же, обозрев в кабинете чересчур прямую спину Кучики, молча принёс горячий чай и зажег в кабинете благовония с запахом лаванды. Уж кто-кто, а Ренджи слишком хорошо изучил капитана за столько лет: этот сезон дождей был далеко не первым.
И то, что сейчас Бьякуя лишь молча взял горячую кружку, согревая ледяные пальцы и стараясь при этом почти не шевелить головой, только подтвердило догадки лейтенанта.

То, что капитан не просил помощи – было привычным и нормальным, а вот то, что он её принял, говорило о том, что силы Бьякуи на пределе. В чём Кучики не признался бы даже самому себе, это Ренджи знал точно.
Понимающе и сочувственно глянув в сторону капитана, стараясь по возможности не делать ни одного лишнего движения (не дай ками заметит его взгляд! Ведь в доказательство обратного ещё и нагрузит себя чем. И его, Ренджи, заодно), Абараи уселся за свой стол, стараясь как можно тише перекладывать бумаги. Что, естественно, получалось у него не очень.

Бьякуя поморщился: давать своему лейтенанту повод себя жалеть было совершенно не в его духе, но в этом году сезон начался раньше и головная боль отчего-то мучила сильнее. Даже Рукия, обычно заботившаяся о брате на расстоянии, в это лето не могла скрыть своей тревоги и навещала его чаще, приходя вместо слуг.

Всё это вместе – молчаливые(!) действия Ренджи и явная обеспокоенность Рукии не нравились Кучики, но поделать с этим он ничего не мог. Даже Унохана-тайчо, застав однажды Бьякую в таком состоянии признала, что с подобной болезнью, имеющей психологические причины, может справиться только он сам. Но какие-то лекарства, облегчающие его мигрени, всё же дала. Надо ли упоминать, что Рукия регулярно старалась их подсунуть брату? И надо ли говорить, что он «забывал» их принимать?

Большинство окружающих уже давно привыкло к тому, что Бьякуя со всем на свете справляется сам и, скорее всего, даже не догадывалось, что у него могут быть какие-то проблемы – он тщательно своим поведением это мнение поддерживал. Только не эти двое. Нельзя не признать, что они явно старались помочь, но в большинстве случаев Бьякуе казалось, что они только меша... тратят свои усилия не на то. Хотя неблагодарным он не был никогда, разве что – упрямым.

Вот и сейчас, спустя некоторое время почувствовав облегчение, он с еле заметным вздохом обратился к Ренджи:

- Благодарю за чай. Где основные документы, Ренджи?

Бьякуя не мог не заметить, что его обычно заваленный стол сегодня почти пуст, да и на столе у Ренджи бумаг не прибавилось.
Абараи мысленно треснул себя по лбу. Ну что за идиот! Он ведь обещал Рукии, что прикроет её, когда та силком забрала у него документы! И почему он забыл придумать достойное объяснение? Скажи он капитану, что уже всё заполнил, тот не поверит. И потребует отдать, чтобы переделать. А сказать правду, так потом от Рукии такое огреб...получишь, что только держись!

- Эм...Ну...Как бы...

Лучшего способа вывести Бьякую из себя, чем что-то промямлить, просто не существовало даже в обычное время. А сегодня – в особенности. Кучики встал (в голове у него при этом полыхнуло), развернулся к лейтенанту всем корпусом. Стальные глаза потемнели, с гневом глядя на Ренджи.

- Где бумаги, лейтенант Абараи?

А вот это уже была почти катастрофа – полным званием и по фамилии капитан уже давно называл Ренджи только в минуты крайнего раздражения. И хоть голос Бьякуя не повысил, Ренджи спинным мозгом почуял грозящие неприятности.

«Кажется запахло жареным...эээ...нет...замороженным...нет...сакурой...» - замелькало в голове у лейтенанта.

Эх, и где тот почти мирный и почти неопасный капитан, сидевший здесь всего несколько минут назад? Ренджи обречённо вздохнул.

- Итак? – взгляд Кучики, гипнотизировавший растерянного Ренджи, обрел прежний спокойный стальной блеск, который тоже не сулил ничего хорошего.
Как же быть? Ренджи пообещал Рукии, что сделает всё, чтобы отправить сегодня капитана домой. Домой? Точно!

- Они у вас дома, капитан, - четко оттарабанил Ренджи. И, видя вопросительно изогнутую бровь командира, добавил. - Я подумал, что вы сегодня дома работать будете. Вот и отправил...
И честно уставился капитану в глаза.

"Слишком честно", - подумалось Кучики.

- Мне принести их, капитан? – на физиономии Ренджи отражалась только крайняя исполнительность, а в голосе слышалось только желание угодить.
Что ещё больше укрепило подозрения Бьякуи в том, что заговор имеет место быть. Кучики в упор глянул на лейтенанта. Тот стоял, вытянувшись по струнке, сохраняя на лице выражение тупого солдафона. Да, «валять дурака» Ренджи явно умел. Если б Бьякуя мог отвернуться, то непременно сделал бы это, а так ему пришлось спрятать улыбку в кулак и замаскировать её легким покашливанием. Вовсе незачем поважать** этого не в меру старательного, но плохого актера и давать ему повод думать, что таким поведением он может капитана обмануть. Или развеселить. Ну или хотя бы смягчить.

«Без Рукии тут явно не обошлось», - промелькнуло в голове у Бьякуи. Он устало прикрыл глаза. И что с ними делать?
А может, лучше правда, поработать дома? Что-то сегодня больше обычного хватает сердце...

- Нет, Ренджи. Я сам принесу. Тебе ещё тренировку проводить сегодня в отряде.

- Да, капитан. Всё будет сделано, капитан, - Ренджи едва сумел подавить радость от того, что их с Рукией план по выдворению Бьякуи в поместье всё же удался. Нужно быть осторожным! А то вон как капитан пристально глянул – аж лопатки свело.

«Ладно. На сегодня сдаюсь», - подумалось Бьякуе.

Эта игра под названием: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, но давайте все сделаем вид, что ничего не было», - (в варианте Бьякуи - «Не было ничего», в варианте Рукии - «Вам показалось») между ними тремя длилась уже давно. С переменным успехом. Хотя благодаря сдержанной немногословности Бьякуи у всех до сих пор получалось усиленно делать вид, что ничего такого не происходит. Но Кучики не был бы Кучики, если бы на правах сильного не оставил бы за собой последнее слово:

- Ренджи, - бросил Бьякуя в дверях, не оборачиваясь.

- Да, капитан?

- Не дай ками я не найду документы у себя в кабинете.

Ренджи похолодел. Оставалось только надеяться, что Рукия свою часть плана выполнит безупречно и успеет оставить уже заполненные документы на столе у брата. Иначе... Нет, даже думать не хотелось, что может сделать с ним капитан. Рукии-то точно не влетит. Она же Кучики. А если и влетит, то она выкрутится. На крайний случай, состроит брату жалостливые глазки и заставит того сделать по-своему. Ренджи не сомневался в том, что эта маленькая женщина при желании построит не только брата, которого опасается даже сотайчо. Абараи вообще последнее время всё чаще терзали сомнения в том, что она Бьякуе не кровная родственница.

Покинув кабинет, Бьякуя задумался. Ему так хотелось пойти пешком в надежде отвлечься от терзающей боли, но на улице шёл дождь. А если точнее, то лил стеной. Тратить последние силы на «невидимую поступь» в его состоянии было верхом неразумия. Но особо выбирать не приходилось, ибо ливень был аргументом весомым. И Бьякуя, собравшись, ступил в шунпо.

«Что-то непозволительно я расклеился», - медленно, как бы лениво вползла мысль, когда он обнаружил себя в поместье, в заброшенной беседке на берегу старого пруда. Последний «шаг» он совершил, чувствуя себя как в тумане, и не очень хорошо помнил, какое направление выбрал.
Здесь, в этой части усадьбы, он не был уже давно, очень давно. И не потому, что не хотел, просто как-то не складывалось.
Сюда он приходил раньше по особым дням, особенно памятным событиям, связанным с Хисаной. Это был её пруд и её беседка. Маленькая, уютная - она чем-то напоминала свою хозяйку, давно не переступавшую её порога.

Постепенно беседка ветшала, а пруд мелел. Но Бьякуя ничего не позволял переделать, оставив этот участок поместья диким и заброшенным. Ещё после смерти жены приказал вырыть другой пруд, прямо перед домом. Большой и чистый, украшенный дугообразными мостиками с красивого литья решётками, заселённый карпами, он радовал глаз. Но не сердце. Сердце отдыхало и болело, терзалось и утешалось вот здесь – в увитой плющом старой и заброшенной беседке, на берегу маленького пруда, заросшего по краям рогозом и камышом.

Видимо, Бьякуя и вправду устал, поскольку мысли текли нехотя, с усилием:

«Переждать дождь здесь? Документы подождут...»

Бьякуя повернулся внутрь беседки, окинул взглядом всё еще сохранившую остатки былой красоты ограду, совсем не прохудившуюся крышу, и опустился в единственное деревянное маленькое кресло, каким-то чудом сохранившееся, только жалобно скрипнувшее под его весом.

«Посижу я здесь немного. Хорошо, Хисана?»

Найдя опору для предательски разрывающейся от боли головы, он с наслаждением закрыл глаза.

И спустя пару секунд увидел над собой темное и светлое, изумрудно-перламутровое колышущееся и искрящееся зелёным светом пространство. Он обнаружил себя лежащим под деревьями с такой густой листвой, что солнце почти не пробивалось сквозь неё, только расцвечивало проблесками золотого сияния.

«Ведь только что лил дождь, разве нет?» - появившаяся мысль не удивила и не оставила после себя никаких эмоций. Он вообще чувствовал себя невероятно успокоенным, будто плыл в лодке по медленному течению тихой лесной реки.

Из-за густо росших деревьев в месте, где лежал Бьякуя, царил полумрак. Легкий и теплый ветерок гулял по кронам, не спускаясь ниже и никак не задевая мягкой и густой травы, на которой лежал Кучики. Здесь царило поразительное спокойствие и тишина, нарушаемая только шелестом листвы, который идеально вплетался в гармонию этого места. Тишина стояла не обычная, а какая-то живая, торжественно-умиротворяющая.

«И где же это я?»

Полежав несколько минут, с сожалением понимая, что нужно двигаться – долго бездействовать он себе не позволял – Бьякуя приподнялся на локтях. Да так и замер.
Невдалеке, в поле его зрения, но не в непосредственной близости, стояли две фигуры. Разглядеть при таком освещении их было нереально, видны были только очертания, но быстрый взгляд воина уже отметил фигуру женщины и маленькой девочки. Опасности Бьякуя не ощутил, глаза ещё не разглядели детали, а сердце уже ухнуло вниз, а затем понеслось вскачь, узнавая.
Фигуры начали приближаться. И хотя его разум отказывался верить, душа уже рвалась навстречу, разрываясь от горького счастья:

- Хисана?!

- Мой господин!

Глаза Бьякуи, чуть привыкшие к полутени, уже различали знакомые черты:

- Хисана... - только прошептать он и смог.
Сладкая, мучительная боль разлилась в груди, не давая пошевелиться. Хисана, подбежав, упала на колени и, не давая Бьякуе подняться, обняла и прижалась к нему изо всех сил:

- Бьякуя-сама...

Всё, на что его хватило, это оторвать одну руку от земли и прижать Хисану к себе. Горло перехватило, ни одного звука из себя выдавить он был не в состоянии, задыхаясь и растеряв все мысли до единой. Хисана плакала, а он только и мог, что, запустив пальцы в её волосы, вдыхать такой щемяще-знакомый, почти забытый родной запах; а немного спустя, выровняв, наконец, дыхание, прижаться губами к её губам, целовать солёные щеки, закрытые глаза и снова губы, тоже солёные от слез...

Наконец Хисана счастливо засмеялась, обняла его за шею крепко-крепко, как редко позволяла себе при жизни, и прошептала:

- У нас совсем мало времени, Бьякуя-сама. Мы ненадолго.

Да, он знал. Он знал это. И не хотел. Внутри всё кричало о том, что он останется здесь, что никуда не отпустит её больше, что невозможно, немыслимо жить вот так – без неё. Но привычное самообладание взяло верх, подчинившись разуму, который только и заметил, что этот бунт ни к чему не приведёт. Поэтому, отметая самое главное, Бьякуя, чтобы обрести хоть какую-то опору в творящемся безумии, зацепился, казалось бы, за второстепенное:

- Мы?

Хисана, ослабив объятия, скользнула ладошками ему на грудь и заглянула в глаза:

- Мы, мой господин.

И, обернувшись к стоящей неподалеку девочке, так и не произнесшей ни слова и молча наблюдающей картину их встречи, позвала:

- Ханами-чан, подойди.

В душе Бьякуи всё перевернулось и замерло, когда маленькая красавица в традиционном кимоно подошла чуть ближе, поклонилась и со смущенной улыбкой молча подняла на него глаза. Огромные. Серые. Стальные. Такие удивительно знакомые. Где он мог их видеть?

- Ханами***...

Не замечая, что шепчет вслух, не веря своим ощущениям и своему сердцу, он в растерянности глянул на Хисану. Та с улыбкой смотрела на девочку:

- Поздоровайся, Ханами-чан.

- Коннитива, отоо-сан****, - поздоровалась чистым и звонким голосом маленькая копия Хисаны с глазами Бьякуи. И поклонилась.

- Отоо... - Бьякуя в наступившем озарении повернулся к жене.

- Наша дочь, мой господин, - поклонилась ему та.

«Это слишком... Этого не может быть! Это...»

Ему казалось, что сердце не выдержит такой перегрузки, такого избытка недоумения и радости. Как реагировать? Что делать? Далекая и несбыточная, такая нереальная и неосуществленная в жизни мечта стояла сейчас перед ним. Стыдно признаться, но о сыне он не мечтал никогда, даже сознавая, что клану нужен наследник. И всегда желал, чтобы Хисана родила ему дочь. И вот, дочь стоит перед ним, глядя на него такими знакомыми и незнакомыми глазами, а он даже не знает, что сказать.

«Это твоя дочь!»

- Я...

Кучики запнулся, не зная как реагировать, какие выбрать слова. Мысли метались, одно за другим перед глазами промелькнули события из такого далёкого прошлого:

- Так вот о чём ты тогда просила Унохану мне не говорить...

Как возможно всю бурю чувств и эмоций, всю накопившуюся тоску и нерастраченную радость, все годы затворничества и несбывшихся надежд вложить в несколько слов? Нет, ему было что сказать, просто он не знал – как.
С усилием вернувшись в происходящую нереальную реальность, снова глянув на дочь, Бьякуя с трудом выдавил из себя:

- Подойди, Ханами-чан.

И протянул ей руку.
Девочка подошла, и, вложив свои крохотные пальчики в отцовскую ладонь, зарделась и прошептала:

- Ты очень красивый, отоо-сан.

- Ханами-чан, так нельзя говорить со взрослыми! – одернула дочь со смехом Хисана.

Бьякуя никогда не слышал, чтобы она так смеялась при жизни – с искрящейся радостью и тайной материнской гордостью. Он залюбовался ими обеими.

- Я счастлив видеть тебя, Ханами - радость моя! – слова вылились из его сердца сами собой, передав их устам.
И не желая отпускать дочь, Бьякуя склонил голову и поцеловал ей руку, которую так и не выпустил. Когда-то этот жест, перенятый им от европейцев, помог ему сблизиться с её матерью.

- Мой господин... Не балуйте девочку... - в голосе Хисаны зазвучала грусть.

Бьякуя поднял на неё глаза и моментально всё понял. В глазах Хисаны снова стояли слезы.
Она обеими ладонями обхватила его голову и прижалась губами к его горячему лбу, потом снова заглянула в глаза:

- Нам пора, мой господин, - с трудом прошептала Хисана. - Берегите себя, мой господин. Мы будем ждать вас, очень ждать... Только вы живите долго... Бьякуя-сама...

Она протянула руку Ханами и они обе растаяли в воздухе. Это произошло так быстро, что Бьякуя так и остался сидеть на траве, держа в опустевшей руке воздух вместо маленькой ладошки дочери. Ошеломлённый, оглушённый, не успевший отойти от радости встречи, пытаясь приготовиться к боли от новой утраты, он судорожно выдохнул и закрыл глаза.


Открыв их, он обнаружил себя там же, где застал его последний приступ беспощадной боли – в старой заброшенной беседке возле пруда. Дождь всё ещё шел, но явно подходил к концу, шлёпая по листве редкими каплями. Голова была на удивление легкой. Бьякуя не сразу осознал, что острой, тянущей, разрывающей на мелкие части боли больше нет. Он поднял правую ладонь и долго держал её раскрытой перед глазами – кожа всё ещё хранила ощущение прикосновения детских пальцев. Стараясь не думать ни о чём, Бьякуя перевел взгляд на проглянувшее сквозь грозовые тучи небо, потом на стоявший в зелени сад и отражение всего этого в глади пруда. Он в кои-то веки позволил себе прислушаться к самому себе: на душе было удивительно спокойно и грустно. Но как-то очень по-светлому грустно. В том, что увиденное сном не было, он ни капли не сомневался.

Глядя на проблески в облаках лазурно-голубого, удивительного летнего оттенка неба, он прошептал:
- Любовь моя... и Радость моя... Мы с вами обязательно встретимся...



*- сезон дождей длится в Японии примерно с середины мая по середину июня, как правило совпадает с временем цветения сливы, потом сакуры и тд.
И если кто не помнит - Хисана умерла как раз в это время или чуть-чуть раньше.
**- допускать, разрешать, идти на поводу
***- так в Японии называют время цветения сакуры. Ну, начинается всё со сливы, но опустим этот момент, уж больно символика хороша )))
****- вежливая, более официальная форма приветствия в Японии, эквивалентная нашей: «Здравствуйте, отец»

И хоть этот арт подходит по смыслу, но арт Tovik просто шикарен

@темы: Кучики, Блич, фанфики, князь, в обзоры, Бьякуя и Хисана

---

Клип "Прости меня, Рукия".

вот до слёз прямо

21.07.2013 в 09:19

Пишет  Tovik:

"Forgive me, Rukia"
С недавних пор подсела на Блич особо и как истинный фэн аниме и мангой не остановилась, и наткнулась вот на это чудо. Клип "Прости меня, Рукия" так пронял: муз сопровождение, манга-кадры и его краткость и лаконичность, создают настроение, что с теплотой вспоминаешь лучшую арку. Все-таки изначальная рисовка Кубо была чудо как хороша . А этот момент на 1.25 минуте так трогателен и в очередной раз удивляешься аниматорам, не включивших его в экранизации -_- Кто еще не видел, смотрим и наслаждаемся

@темы: трава-а-а, Кучики, Блич, князь, клип

---

Название: Ошибки молодости
Автор: wandering
Бета/гамма: временно отсутствует
Фендом: Блич
Персонажи/пейринги: Бьякуя, Сенбонзакура, мельком Хисана
Жанр: попытка юмора, гет,
Рейтинг: G
Размер:драббл
Статус: закончен
Предупреждения: оосище
Размещение: с разрешения
От автора: Наконец я смогла написать обещанное. Кроме самого арта обоснуя здесь нет)))Tovik - это благодаря тебе, тебе же и посвящается)))
Дисклеймер: все права у Кубо, я героев люблю)

Побег в Руконгай удался.
Слуги ничего не заметили. Ну, по крайней мере, некоторые сделали вид, что не заметили, как наследник великого клана Кучики крадучись и через забор покинул поместье.
Дедушка Гинрей должен был вернуться только вечером, так что времени у Бьякуи оказалось навалом. Свобода!
Он решил вдоволь побродить по одному из дальних районов Руконгая, в результате чего нарвался на стычку с местными подростками.
Дело было вовсе не в том, что он хотел испытать совсем недавно налаженную связь с Сенбонзакурой, как раз-таки не хотел. Это было ниже как его достоинства, так и достоинства недавно пробудившегося занпакто – участвовать в уличных драках. Но брошенная в сторону Бьякуи фраза: «Это что тут у нас за смазливая девчонка с жалким подобием меча?» предрешила исход встречи.
Нет, Сенбонзакуру Бьякуя из ножен так и не достал – много чести для оборванца, вроде этого давно не мытого парня-главаря, который на вид был не сильно старше самого Бьякуи. На крайний случай было запасено уже неплохо освоенное кидо, но и его Кучики хотел использовать в последнюю очередь. В юности всегда хочется доказать, что твои собственные кулаки хоть чего-то да стоят.
В результате во время схватки Бьякуя был вынужден пререкаться на два фронта: с крайне удивлённым неожиданно сильным противником в лице молодого Кучики главарём и раздосадованным вынужденным сидением в ножнах Сенбонзакурой.
Выходило плохо. Руконгайский парень был выше и шире в плечах, а Бьякуя – крайне осторожен. Сначала.
Но под ехидные замечания с двух сторон, типа «Ой, и кто это тут у нас такой храбрый?» или «Ну, и кто это тут без меня хук справа пропустил?» Бьякуя дошёл до состояния холодной ярости. Почти совсем такой, какой впоследствии боялись все его противники. Кроме, пожалуй, одного - рыжего. Ну да сейчас не об этом.
Так вот, ощутив внутри силу под названием «всё по барабану – нужно победить», Бьякуя стал страшен. Помноженная на подростковый азарт сила являлась довольно взрывоопасной смесью, не зря Сенбонзакура осыпался – это ведь почти взрыв.
Подростки, поняв, что главарь не справляется, кинулись на Бьякую гурьбой, чем, собственно, и подписали себе приговор – Сенбонзакура среагировал мгновенно, а Бьякуя узнал, что его меч может действовать почти самостоятельно, ещё до оформившейся мысли хозяина.
Драка закончилась очень быстро: облетевший розовым вихрем всех нападавших, не нанесший особо глубоких ран, но и не оставивший ни одного живого места Сенбонзакура, вернувшись в ножны, бубнил извинения и обещал, что такого больше не повторится.
Бьякуя, тяжело дыша и наблюдая за тем, как ошарашенные и окровавленные противники удирают, счел нужным разобраться с непослушным мечом дома. И благодарить не стал. На всякий случай. Заметил только своему норовистому оружию, что радиус действия был неплох и сила удара рассчитана хорошо. И только.
Сенбонзакура, понявший, что взбучки не избежать, но в целом хозяин доволен, бубнить перестал и предложил пойти и найти какой-нибудь ручеёк – привести Бьякую в порядок. А то на скуле кровоподтёк, под носом кровь, на предплечье царапина и вообще, вон как хозяин вспотел, пока побеждал.
Бьякуя на откровенную лесть не среагировал, чем заставил Сенбонзакуру замолчать совсем, и пошёл в направлении «куда глаза глядят», благо с интуицией и ориентацией у него от природы всё было на уровне.
Глаза глядели в нужном направлении – вышли они к небольшому озеру. Вот тут это и случилось.
На берегу сидела ОНА.
Вот так в мозгу у Бьякуи и отпечаталось в тот момент, когда девушка запела. Она сидела спиной и Бьякую не увидела. И даже не услышала, потому что, наученный ценным руконгайским опытом, он старался двигаться бесшумно. Судя по всему, девушка стирала или полоскала белье. И это тоже не позволило ей услышать приближающиеся шаги молодого Кучики.
Место было тихое и пустынное. Озеро, а точнее, маленький пруд, был окружен со всех сторон лесом, а потому был местом, скрытым от посторонних глаз. И, значит, относительно безопасным.
Позабыв, зачем пришел, Бьякуя заворожено слушал простую крестьянскую колыбельную, которую девушка пела таким чистым, высоким и неожиданно сильным для столь хрупкой фигурки, голосом, что в пору было ахать от восхищения.
Ахать Бьякуя не умел, но от восхищения застыл.
Естественно, музыкой Бьякую заниматься заставляли да и петь он любил. Но, как многие юноши и максималисты, не сильно хотел, и ничего особенного в своём бархатном голосе не видел. То есть не слышал, а потому стеснялся. Но учиться – учился, ведь так было надо. Похвалы учителей списывал на лесть и сознавал одно – трудиться ему ещё долго и много. И дедушка эту мысль в нём тщательно поддерживал. Эх, знал бы дед, к чему приведет эта тщательность.
А потому Бьякуя, услышав, как девушка, занимаясь полосканием белья, с легкостью выводит такую мелодию, что впору профессионалам завидовать, смог только одно - поразиться. И замереть, боясь спугнуть очаровавших его и мелодию, и саму девушку.
Очнувшийся минут через пять Сенбонзакура, обозрев восхищенного хозяина и пробормотав: «Я что-то пропустил?», вогнал Бьякую в краску. И, видимо, этим же вопросом заставил быстро удалиться в сторону поместья.
Бьякуя, похоже, уже совершенно забыл, что перед возвращением нужно было привести себя в порядок, и даже к Унохане-тайчо, вопреки обыкновению, за этим не забежал.
Следующие несколько дней с хозяином, с точки зрения Сенбонзакуры, явно творилось что-то странное: взбучки дома не последовало, а все последующие дни Бьякуя ходил какой-то задумчиво-отрешённый.
И при первой же возможности удрал в Руконгай, к лесному озеру. Девушку не застал и неожиданно быстро вернулся домой, так и не пожелав ни подраться, ни потренироваться.
Сенбонзакура помалкивал на всякий случай, задавая только осторожные вопросы на тему "куда и когда мы пойдём?"
В таком состоянии своего хозяина он видел впервые, а потому не сразу смог определить, во что же это они такое с Бьякуей вляпались.
Сенбонзакура осторожничал даже тогда, когда во время очередной вылазки в Руконгай Бьякуя за версту обошёл место, где они могли бы, опять же, нарваться на драку, зато непонятно зачем нашел лесную поляну и стал срывать цветы, сделав на всякий случай при этом строгое лицо. Чем, опять же, отбил у меча всякую охоту что-то выспрашивать: Сенбонзакура уже усвоил, что вот под таким углом сдвинутые брови хозяина даже в самом легком варианте означают: «Не суйся куда не просят».
Всё стало складываться у занпакто в целую картину лишь тогда, когда, попав вместе с несущим цветы Бьякуей на уже знакомую тропинку, ведущую к лесному озеру, Сенбонзакура различил чистый и сильный девичий голос. Девушка пела уже что-то другое, но реакция хозяина была та же – волнение, восхищение и изрядная доля робости.
Спрятав за спиной цветы, не находя в себе силы сдвинуться с места и обнаружить своё присутствие, Бьякуя так и простоял, пока девушка, закончив петь и полоскать белье, не встала и не начала удаляться по тропинке в лес.
Когда она поднялась, взяла корзину с бельем и повернулась в профиль, оказалось, что это даже не девушка, а девочка, самое большее лет десяти по земным меркам.
Смущённый и ошарашенный Бьякуя даже цветы не выронил от неожиданности, только сжал так, что они переломились.

«Хозяин... да ты никак... влюбился?» - очень тихо и осторожно спросил Сенбонзакура.

Ответом ему был фирменный гневный кучиковский взгляд, швырнутый в лесную чащу букет и сам Сенбонзакура, выхваченный из ножен:

«Цвети, Сенбонзакура!»

Эту тренировку на берегу лесного озера Сенбонзакура запомнил надолго.
Бьякуя гонял его до тех пор, пока его мысли и движения меча не слились в единое целое, пока взмаха пальцев и легкого поворота головы не стало достаточно для направления полета занпакто. И даже тогда измотанный, уставший Бьякуя не дал не менее измочаленному Сенбонзакуре отдыха – погнал показывать совместные достижения деду.
Больше они никогда не ходили к этому озеру да и в этом лесу показывались крайне редко, и вообще стороной стали обходить этот район Руконгая. И больше Сенбонзакура никогда не видел, чтобы хозяин волновался и робел. По крайней мере, внешне.
Только однажды, много-много лет спустя, когда Бьякуя с Сенбонзакурой были уже сработавшейся, сросшейся в одну мощную боевую и духовную единицу парой, когда ставший лейтенантом, Бьякуя патрулировал очередной район, они синхронно вздрогнули, услышав хорошо подзабытую, но такую памятную обоим мелодию колыбельной.
Ощущение остановившегося времени и замершего пространства были настолько сильны, что Бьякуя не смог не пойти на этот голос и не найти его обладательницу. Поющая девушка была мала ростом, коротко острижена и, судя по всему, больна. Голос уже не имел той силы, но не узнать его они оба не могли. Так же, как и не смогли пройти мимо. В этот раз.

@темы: Кучики, Блич, фанфики, князь, в обзоры, Бьякуя и Хисана