Любовь — это твоя сознательная способность ставить свои недостатки ниже, чем недостатки близкого человека (с)
Название: Осколочки
Автор: wandering
Бета/гамма: moondrop
Фендом: Shingeki no Kyojin / Attack on Titan / Вторжение гигантов (Атака гигантов)
Персонажи/пейринги: Ханджи Зоэ, Ривай (Леви) Аккерман
Жанр: гет, романтика, флафф, повседневность
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 5 стр.
Статус: закончен, возможно будет пополнятся
Предупреждения: оос, au
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: Права - Хадзимэ Исаяма
От автора: семейные постканонные зарисовки. Чтобы от ужасов канона немного отдохнуть)
о превратностях судьбы и домашнем использовании капрала
Хитро улыбающаяся Зоэ смотрела на то, как бывшего «сильнейшего воина человечества» едва не разрывают на части: двойняшки тянули его в разные стороны. Причём девочка настаивала на: «Папа! Запусти кораблик!», а мальчик на: «Папа, папа! Почитай книжку!» - два минитайфуна в действии были явно сильнее опытного и бывалого капрала.
- Знал бы, что именно к этому придём, – скормил бы тебя гигантам в самом начале, женщина! – рычал на неё Ривай, чуть не хватаясь за сердце: двойняшки обладали настойчивостью и оптимизмом мамы и несгибаемым упрямством папы.
- То ли ещё будет! – радостно смеялась Зоэ, поглаживая круглый большой живот.
***
Когда пришло время двойняшкам появляться на свет, Ривай, под мучительные стоны Зоэ из соседней комнаты, чуть не напился и не проклял всё на свете. Положение, как ни странно, спас Эрен, которого Микаса притащила с собой, но так и не пустила помогать при родах.
Эрен заставил бывшего капрала выпить, а потом забалтывал рассказами о своей трехлетней черноволосой красотке и родах Микасы, при которых ему пришлось присутствовать.
***
- Петра. Давай назовём дочку Петрой? - проговорила Зоэ, прижимаясь к капралу и кладя голову ему на плечо, а его руку - к своему животу, в котором кто-то не иначе как играл в футбол.
Ривай молчал, прищурившись, и только спустя пару минут обронил: - А если будет мальчик?
- А вот мальчик будет Ирвином!
- Ну уж нет! - закашлял Ривай, и Зоэ хитро улыбнулась. Уж кто-кто, а она хорошо знала, как отвлечь мужа от тяжёлых мыслей.
когда
***
Когда мама и папа спят, дочка, со строгим взглядом серых глаз, быстренько скармливает жизнерадостному и неунывающему братцу сахар столовой ложкой, чтобы он не рассказывал родителям о том, что его рубашка изрезана на военную форму для кукол.
***
Когда Зоэ смотрит на чёткий силуэт мужа, появляющийся в дверях темной спальни двойняшек, и означающий, что его терпение на исходе, она не может подавить внутренний трепет и радостное предвкушение, но чтобы скрыть его, шипит: «Куда делась твоя выдержка, капрал? Дай детям уснуть!»
***
Зоэ всё ждёт, когда Ривай научится улыбаться. Но он только смотрит на спящих детей странным, беззащитным, больным и очень нежным взглядом. И тогда она просто прижимается к его спине, успокаивая без слов.
***
Когда Ривай готовит, женщин – дочь и жену – он выгоняет. И оставляет только сына, в который раз повторяя, что «бабам на кухне не место». Сынишка весело кивает, громит кухню в своё удовольствие, чтобы потом, под строгим взглядом отца, отмывать пол дочиста. У Зоэ щемит сердце, глядя на то, как четырехлетний карапуз развозит по полу грязь, но в воспитание не вмешивается – кто-то в их семье всё-таки должен следить за уборкой.
***
Когда Ривай впервые запускает для детей воздушного змея и застывает, глядя в голубое небо, Зоэ точно знает, что он видит там не солнце и не облака. Она «спускает с цепи» двойняшек, шепнув: «Что-то папа тормозит, ну-ка, помогите ему!» и дальше с улыбкой наблюдает, как пыхтит и сердится бывший капрал под напором двух энергичных, не знающих устали малышей, но мертвенная, холодная тоска из его взгляда уходит.
***
Зоэ осознаёт, что попала, когда находит Ривая и пятилетнюю дочь сидящими на полу и увлечённо разбирающими какой-то мотор.
***
Ривай сознаёт, что попал, когда обнаруживает на стерильной кухне жену и сына, увлечённо препарирующих лягушку.
разное
Ривай подозрительно хмыкает, пряча растерянную улыбку за язвительностью, глядя на светловолосую макушку и голубые глаза третьей по счёту новорождённой, торжественно врученной ему Зоэ.
Жена, подхватывая настроение, пожав плечами и покачав головой, заявляет на его молчаливый прищур:
- Нет, эта дочь у тебя определённо не от меня!*
***
Когда бывший отряд Ривая собирается в кафе, капрал неизменно опаздывает. Его, упирающегося и хмурого, притаскивает Зоэ, с традиционно жизнерадостной улыбкой и отмазками про пробки и остановившиеся часы. Но к концу вечера даже он, слегка подвыпивший, ибо спиртное на него не действует совсем, ухмыляется шуткам жены, комментариям Саши, Армина и Жана, подкалывает Эрена и задумчиво разглядывает остальных, радующихся мирной жизни.
***
- Песенье, песенье, песенье, песенье, песенье… - гундосит на одной ноте очень настойчивая и неунывающая младшая дочь под руку Зоэ, пытающейся готовить обед на их немаленькую семью.
- Где я возьму сейчас печенье? - безнадёжно спрашивает мама, вымотанная готовкой, нытьём и бессонной ночью. – Может, сушку?»
- Суску, суску, суску, суску, суску, - радостно подхватывает на той же ноте маленькое голубоглазое, никогда не сдающееся чудовище.
***
- Чудовище - это от слова «чудо», - объясняет уставшая Зоэ, пластом лежащая на кровати, зашедшей в гости Микасе.
***
Когда Зоэ, застав старших двойняшек, весело обстригающих светлые волосы младшей, придя в себя, отобрав ножницы, спрашивает: «Зачем?!», в ответ слышит радостное: «Нам нужно было сено для лошадки!»
***
Зоэ не удивляется, когда находит ночью место в постели рядом с собой пустующим. Она поднимается, приходит на кухню, отбирает у мужа сигарету и тащит его на улицу: прогулки под луной – это их давняя и устоявшаяся традиция.
***
Зоэ танцует, прыгает, и вообще громко выражает свой восторг, когда Ривай однажды привозит её к морю. Она брызгается, шлепает босыми ногами по прибрежным волнам, кружится, чертит что-то пальцем на мокром песке, а потом, резко повернувшись к мужу, прищурившемуся и молчаливому, внезапно начинает рыдать, уткнувшись ему в плечо. А он, так же молча, обнимает и гладит её по волосам, и в такой момент ему до невозможности хочется закурить, хотя он, пообещав жене, давно бросил.
***
Когда однорукий командор Ирвин, ставший для их детей дедушкой, обвешанный коробками и пакетами с подарками, и оттого похожий на Рождественскую ёлку, заваливается к ним, на нём тут же с громкими воплями на нём повисают и малыши. И тогда все дружно падают на пол, под радостные ахи Зоэ и язвительные замечания бывшего капрала.
о превратностях семейной жизни капрала, и о том, кто кого воспитывает
Ривай, случайно заснувший в кресле в ожидании ужина, просыпается оттого, что тихая детская возня рядом превращается в пытку: голова болит и складывается ощущение, что с него сняли скальп. Он открывает глаза и видит, как дочки, изобразив на лицах выражение «нас здесь не стояло» и быстренько прыснув в стороны, занимаются якобы совсем другими делами. Хмыкнув и тяжело встав с кресла, Ривай проходит на кухню спросить у жены что-нибудь «от головы» и, желательно, не топор. И только проходя мимо зеркала, он вздрагивает, понимая, в чём дело: на его голове красуется множество хвостиков, украшенных резинками и заколками всех цветов радуги.
***
- Мама, мама! Там папе плохо! – с круглыми от ужаса глазами влетает в комнату старшая дочь, с улицы доносится рёв младшей и странное молчание сына. Когда побледневшая Зоэ выскакивает из дома, то застаёт Ривая сидящим на земле возле качелей и держащимся за голову. Он поднимает на неё страдальческий взгляд и убирает руку со лба: на нём красуется огромная, уже побагровевшая шишка.
Зоэ сгибается от облегчения и хохота и, отсмеявшись, выдаёт:
- Да, дети, вы сильны! С одного удара уложить сильнейшего воина человечества! Такого даже гигантам не удавалось!*
***
- Можно тортик? Мам, тортик можно? Ну мам?! У папы же день рождения! – настойчивый громкий шёпот будит Зоэ ранним утром. На часах шесть утра, рядом без задних ног спит не более пары часов назад заснувший капрал.
Трем бодрым и жизнерадостным отпрыскам с сияющими счастливыми мордяхами, заглядывающим в щелку двери родительской спальни, вряд ли можно объяснить, что родители провели бессонную ночь.
- Можно! Только чтоб тихо, – со стоном выдыхает Зоэ, плюя на воспитание, диеты, рационы и прочее, и чувствует, как по-хозяйски подгребает её к себе муж, который, кажется, не встанет, даже если им будет грозить нападение гигантов.
***
- Ну-у-у па-а-а-ап! – раздаётся стройный хор сразу трёх детских голосов, с интонацией, способной уломать и разжалобить даже фонарный столб.
- НЕТ! – рявкает Ривай, одаривая невозмутимого Ирвина, прижимающего к груди одной рукой петарды и хлопушки, многообещающим «риваевским» взглядом. – Мы ещё с прошлого раза сарай не починили!
Зоэ заинтересованно выглядывает во двор, желая видеть продолжение спора. Ирвин саркастически хмыкает, зная, чьей именно капитуляцией всё закончится. Ривай грозно оборачивается к детям, и Зоэ зажимает ладошкой рвущийся наружу смех, снова прячется обратно, увидев, как в ответ на эти слова на него устремляются точно такие же, пронзительно и холодно прищуренные три пары детских глаз.
Автор: wandering
Бета/гамма: moondrop
Фендом: Shingeki no Kyojin / Attack on Titan / Вторжение гигантов (Атака гигантов)
Персонажи/пейринги: Ханджи Зоэ, Ривай (Леви) Аккерман
Жанр: гет, романтика, флафф, повседневность
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 5 стр.
Статус: закончен, возможно будет пополнятся
Предупреждения: оос, au
Размещение: с разрешения
Дисклеймер: Права - Хадзимэ Исаяма
От автора: семейные постканонные зарисовки. Чтобы от ужасов канона немного отдохнуть)
о превратностях судьбы и домашнем использовании капрала
Хитро улыбающаяся Зоэ смотрела на то, как бывшего «сильнейшего воина человечества» едва не разрывают на части: двойняшки тянули его в разные стороны. Причём девочка настаивала на: «Папа! Запусти кораблик!», а мальчик на: «Папа, папа! Почитай книжку!» - два минитайфуна в действии были явно сильнее опытного и бывалого капрала.
- Знал бы, что именно к этому придём, – скормил бы тебя гигантам в самом начале, женщина! – рычал на неё Ривай, чуть не хватаясь за сердце: двойняшки обладали настойчивостью и оптимизмом мамы и несгибаемым упрямством папы.
- То ли ещё будет! – радостно смеялась Зоэ, поглаживая круглый большой живот.
Когда пришло время двойняшкам появляться на свет, Ривай, под мучительные стоны Зоэ из соседней комнаты, чуть не напился и не проклял всё на свете. Положение, как ни странно, спас Эрен, которого Микаса притащила с собой, но так и не пустила помогать при родах.
Эрен заставил бывшего капрала выпить, а потом забалтывал рассказами о своей трехлетней черноволосой красотке и родах Микасы, при которых ему пришлось присутствовать.
- Петра. Давай назовём дочку Петрой? - проговорила Зоэ, прижимаясь к капралу и кладя голову ему на плечо, а его руку - к своему животу, в котором кто-то не иначе как играл в футбол.
Ривай молчал, прищурившись, и только спустя пару минут обронил: - А если будет мальчик?
- А вот мальчик будет Ирвином!
- Ну уж нет! - закашлял Ривай, и Зоэ хитро улыбнулась. Уж кто-кто, а она хорошо знала, как отвлечь мужа от тяжёлых мыслей.
когда
Когда мама и папа спят, дочка, со строгим взглядом серых глаз, быстренько скармливает жизнерадостному и неунывающему братцу сахар столовой ложкой, чтобы он не рассказывал родителям о том, что его рубашка изрезана на военную форму для кукол.
Когда Зоэ смотрит на чёткий силуэт мужа, появляющийся в дверях темной спальни двойняшек, и означающий, что его терпение на исходе, она не может подавить внутренний трепет и радостное предвкушение, но чтобы скрыть его, шипит: «Куда делась твоя выдержка, капрал? Дай детям уснуть!»
Зоэ всё ждёт, когда Ривай научится улыбаться. Но он только смотрит на спящих детей странным, беззащитным, больным и очень нежным взглядом. И тогда она просто прижимается к его спине, успокаивая без слов.
Когда Ривай готовит, женщин – дочь и жену – он выгоняет. И оставляет только сына, в который раз повторяя, что «бабам на кухне не место». Сынишка весело кивает, громит кухню в своё удовольствие, чтобы потом, под строгим взглядом отца, отмывать пол дочиста. У Зоэ щемит сердце, глядя на то, как четырехлетний карапуз развозит по полу грязь, но в воспитание не вмешивается – кто-то в их семье всё-таки должен следить за уборкой.
Когда Ривай впервые запускает для детей воздушного змея и застывает, глядя в голубое небо, Зоэ точно знает, что он видит там не солнце и не облака. Она «спускает с цепи» двойняшек, шепнув: «Что-то папа тормозит, ну-ка, помогите ему!» и дальше с улыбкой наблюдает, как пыхтит и сердится бывший капрал под напором двух энергичных, не знающих устали малышей, но мертвенная, холодная тоска из его взгляда уходит.
Зоэ осознаёт, что попала, когда находит Ривая и пятилетнюю дочь сидящими на полу и увлечённо разбирающими какой-то мотор.
Ривай сознаёт, что попал, когда обнаруживает на стерильной кухне жену и сына, увлечённо препарирующих лягушку.
разное
Ривай подозрительно хмыкает, пряча растерянную улыбку за язвительностью, глядя на светловолосую макушку и голубые глаза третьей по счёту новорождённой, торжественно врученной ему Зоэ.
Жена, подхватывая настроение, пожав плечами и покачав головой, заявляет на его молчаливый прищур:
- Нет, эта дочь у тебя определённо не от меня!*
Когда бывший отряд Ривая собирается в кафе, капрал неизменно опаздывает. Его, упирающегося и хмурого, притаскивает Зоэ, с традиционно жизнерадостной улыбкой и отмазками про пробки и остановившиеся часы. Но к концу вечера даже он, слегка подвыпивший, ибо спиртное на него не действует совсем, ухмыляется шуткам жены, комментариям Саши, Армина и Жана, подкалывает Эрена и задумчиво разглядывает остальных, радующихся мирной жизни.
- Песенье, песенье, песенье, песенье, песенье… - гундосит на одной ноте очень настойчивая и неунывающая младшая дочь под руку Зоэ, пытающейся готовить обед на их немаленькую семью.
- Где я возьму сейчас печенье? - безнадёжно спрашивает мама, вымотанная готовкой, нытьём и бессонной ночью. – Может, сушку?»
- Суску, суску, суску, суску, суску, - радостно подхватывает на той же ноте маленькое голубоглазое, никогда не сдающееся чудовище.
- Чудовище - это от слова «чудо», - объясняет уставшая Зоэ, пластом лежащая на кровати, зашедшей в гости Микасе.
Когда Зоэ, застав старших двойняшек, весело обстригающих светлые волосы младшей, придя в себя, отобрав ножницы, спрашивает: «Зачем?!», в ответ слышит радостное: «Нам нужно было сено для лошадки!»
Зоэ не удивляется, когда находит ночью место в постели рядом с собой пустующим. Она поднимается, приходит на кухню, отбирает у мужа сигарету и тащит его на улицу: прогулки под луной – это их давняя и устоявшаяся традиция.
Зоэ танцует, прыгает, и вообще громко выражает свой восторг, когда Ривай однажды привозит её к морю. Она брызгается, шлепает босыми ногами по прибрежным волнам, кружится, чертит что-то пальцем на мокром песке, а потом, резко повернувшись к мужу, прищурившемуся и молчаливому, внезапно начинает рыдать, уткнувшись ему в плечо. А он, так же молча, обнимает и гладит её по волосам, и в такой момент ему до невозможности хочется закурить, хотя он, пообещав жене, давно бросил.
Когда однорукий командор Ирвин, ставший для их детей дедушкой, обвешанный коробками и пакетами с подарками, и оттого похожий на Рождественскую ёлку, заваливается к ним, на нём тут же с громкими воплями на нём повисают и малыши. И тогда все дружно падают на пол, под радостные ахи Зоэ и язвительные замечания бывшего капрала.
о превратностях семейной жизни капрала, и о том, кто кого воспитывает
Ривай, случайно заснувший в кресле в ожидании ужина, просыпается оттого, что тихая детская возня рядом превращается в пытку: голова болит и складывается ощущение, что с него сняли скальп. Он открывает глаза и видит, как дочки, изобразив на лицах выражение «нас здесь не стояло» и быстренько прыснув в стороны, занимаются якобы совсем другими делами. Хмыкнув и тяжело встав с кресла, Ривай проходит на кухню спросить у жены что-нибудь «от головы» и, желательно, не топор. И только проходя мимо зеркала, он вздрагивает, понимая, в чём дело: на его голове красуется множество хвостиков, украшенных резинками и заколками всех цветов радуги.
- Мама, мама! Там папе плохо! – с круглыми от ужаса глазами влетает в комнату старшая дочь, с улицы доносится рёв младшей и странное молчание сына. Когда побледневшая Зоэ выскакивает из дома, то застаёт Ривая сидящим на земле возле качелей и держащимся за голову. Он поднимает на неё страдальческий взгляд и убирает руку со лба: на нём красуется огромная, уже побагровевшая шишка.
Зоэ сгибается от облегчения и хохота и, отсмеявшись, выдаёт:
- Да, дети, вы сильны! С одного удара уложить сильнейшего воина человечества! Такого даже гигантам не удавалось!*
- Можно тортик? Мам, тортик можно? Ну мам?! У папы же день рождения! – настойчивый громкий шёпот будит Зоэ ранним утром. На часах шесть утра, рядом без задних ног спит не более пары часов назад заснувший капрал.
Трем бодрым и жизнерадостным отпрыскам с сияющими счастливыми мордяхами, заглядывающим в щелку двери родительской спальни, вряд ли можно объяснить, что родители провели бессонную ночь.
- Можно! Только чтоб тихо, – со стоном выдыхает Зоэ, плюя на воспитание, диеты, рационы и прочее, и чувствует, как по-хозяйски подгребает её к себе муж, который, кажется, не встанет, даже если им будет грозить нападение гигантов.
- Ну-у-у па-а-а-ап! – раздаётся стройный хор сразу трёх детских голосов, с интонацией, способной уломать и разжалобить даже фонарный столб.
- НЕТ! – рявкает Ривай, одаривая невозмутимого Ирвина, прижимающего к груди одной рукой петарды и хлопушки, многообещающим «риваевским» взглядом. – Мы ещё с прошлого раза сарай не починили!
Зоэ заинтересованно выглядывает во двор, желая видеть продолжение спора. Ирвин саркастически хмыкает, зная, чьей именно капитуляцией всё закончится. Ривай грозно оборачивается к детям, и Зоэ зажимает ладошкой рвущийся наружу смех, снова прячется обратно, увидев, как в ответ на эти слова на него устремляются точно такие же, пронзительно и холодно прищуренные три пары детских глаз.
@темы: фанфики, Шингеки, Атака Титанов, РивайХанджи